Дом с привидениями - страница 31

― Сирин? ― Альфред с недоумением посмотрел на Вадима. Скажи друг такое получасом раньше, Альфред бы решил, что Рыжий рехнулся от постоянного напряжения, но случившееся заставляло прислушиваться к его словам. ― Птица с головой женщины с букваря? ― Альфред попытался встать, но твёрдая рука Рыжего вернула его на место.

Вадим кивнул и поскрёб затылок, покрытый ёжиком рыжих волос. Что-то странное показалось Альфреду в руках Рыжего. Слишком они были твёрдые, слишком сильно темнели в первых лучах восходящего солнца. Сделав над собой усилие, стараясь не замечать слабости во всём теле и пульсирующей боли в голове, Альфред приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на Вадима.

Рукава рубашки Рыжего были закатаны по локоть и испачканы в крови. Его, Альфреда, крови. А кожа на запястьях… Только тут Альфред понял, что смутило его в прикосновении. Руки Вадима были покрыты древесной корой. Тёмно-коричневой, шершавой на ощупь, а глаза, обычно светлые, горели смесью зелёного и золотого, ловя последние лучи тускнеющей луны.

― Ты кто, чёрт возьми?! ― Альфред умудрился сесть, но от резкого движения закружилась голова, а перед глазами замелькали тёмные пятна. Сырая после ночи земля приятно холодила ноги.

― Я ― Дед Мороз, ― беззлобно усмехнулся Вадим. ― Ну конечно нет, я пошутил, ― махнул он своей страшной древесной рукой, которая мало-помалу начала приобретать вид человеческой конечности, ― Леший я. Точнее, ученик Лешего. Молодой ещё, чтобы жить в лесу постоянно. Дух⁵, короче, чтоб понятнее было.

― Ученик… ― пробормотал Альфред, и тут что-то щёлкнуло в памяти, как будто череда событий встала на свои места. ― Так твой отчим ― дядя Ваня ― он Леший, что ли? ― Странная удачливость дяди Вани, его любовь к уединению и дикой природе, неопределённый возраст ― всё вдруг стало понятно. Альфред почувствовал, как его распирает чудное, почти истеричное ликование ― он жив, а дурость Рыжего оказалась тайным знанием.

― Ага, ― ответил Вадим, как будто речь шла о чём-то простом и привычном. ― Он всегда женится на женщинах с пацанами от первого брака. Готовит в преемники, так сказать. Не я первый, не я последний. Он, наверное, уедет скоро ― мамка-то моя умерла⁶… А тебе, Альфред, придётся отработать второй шанс. Гасящий ничего не даёт даром. Тем более людям.

― Кто такой Гасящий? ― Альфред устало опустился на свёрнутый китель, служивший ему подушкой. Надо всё же узнать, кто гасит свечи в безмолвной тёмной пещере в Нави⁷. И откуда у него только знания о том мире?

― Если коротко, то могу рассказать. ― Руки Вадима уже окончательно приняли привычный вид, а сам он опустился на камень, который тут же покрылся мягким слоем травы. Альфред моргнул для верности, но решил промолчать. Чудес на одну ночь было уже многовато. ― Один дровосек спас дитя птицы Сирин. Вместо того, чтобы попросить золото и славу, он пожелал видеть то, что ярче солнца и чего не видел никто на земле. И оказался в огромной пещере, где горело множество свечей. ― При упоминании свечей в пещере Альфред почувствовал, как горячая волна захлёстывает его смесью восторга и ужаса. Он был там. Только что. А Вадим продолжал рассказывать: ― Это были жизни. Горит свеча ― жив человек. Ну а погаснет… И дровосек захотел увидеть гасящего. Сирин, конечно, отговаривала его, но дровосек настоял на своём. Он оказался в темноте и понял, что ослеп. Потому что на смерть, как на солнце, во все глаза не глянешь. В итоге он стал делать людям предсказания, а также умел врачевать наложением рук. И когда его спрашивали, как он может знать, когда кто умрёт, он неизменно отвечал: «Я вижу гасящего».

― Я почти увидел его ― Гасящего. ― Альфред почувствовал, как тягучая волна, заполнившая вместе с током крови его тело, прошлась холодом вдоль позвоночника и ударами плетью по рёбрами. Отозвалась в голове выстрелом в висок. Закапала кровью из носа. Дрелих обхватил голову руками и, ощущая, как губы щекочет тонкая струйка крови, обречённо застонал. Ему вдруг захотелось вернуться в пещеру со свечами. Там было прохладно и тихо. И не было всепоглощающей боли.