Дом с привидениями - страница 57

― Куда мы идём? ― В рассеянном приглушённом свете светильников резьба на стенах играла полутенями, создавая на мгновения причудливые картины, которые тут же рассыпались, стоило моргнуть или пройти мимо.

― В маленькую гостиную. Лючия туда не ходит, а значит, нам не придётся слушать рецепт очередного пирога или воспоминания о том, какой её покойный муж был элегантный idiota¹, ― последнее слово Хавьер произнёс с итальянским акцентом, ловко пародируя сестру.

Анна рассмеялась и почувствовала, как холод ссоры с Альфредом начинает потихоньку отступать. Хавьер стал её спасителем.

― Бокал вина? ― Она вдруг поняла, что они уже дошли до маленькой уютной гостиной, широкий диван в центре которой, казалось, состоял из одних только мягких подушек.

― Нет, спасибо, ― улыбнулась Анна. Ей вдруг вспомнилось, как морщился и неодобрительно пожимал губы Альфред, когда в первое время после замужества она ещё выбиралась с подругами в клубы и бары.

― Сеньор Дрелих против? ― понимающе осведомился Хавьер, вынимая из дубового мини-бара чёрную бутылку с белой этикеткой.

― Нет, ― быстро ответила Анна. Ей вдруг стало неловко: она взрослая женщина и не может себе позволить бокал вина в приятной компании? Это было так несправедливо, что ей на мгновение показалось, что она сейчас заплачет.

― Значит, да. ― Хавьер присел на другой край дивана. ― Попробуйте. Я привёз это вино из Италии.

Пробка тихо хлопнула в ловких руках Хавьера, и по всей гостиной разлился тягучий аромат лакрицы и табака.

Анна только читала об этом вине, видела фотографии бутылок, но не думала, что когда-то хотя бы подержит, а тем более попробует такой напиток.

― Господи! ― Она вдруг поймала себя на мысли, что не вспоминала Бога много лет. ― Так ведь это же Бароло ― вино высшей категории! Из винограда неббиоло. А если ещё из коммуны…

― …Монфорте д’Альба, ― закончил за неё с улыбкой Хавьер, разливая по высоким тонким бокалам кроваво-красное, почти кирпичного цвета вино. ― Разбираетесь в винах?

― Я работала барменом два года, ― улыбнулась Анна, принимая из рук Хавьера бокал. На тягучее и какое-то слишком долгое мгновение их руки соприкоснулись. ― Да и вообще, интересовалась винами. Теперь, с моим обострённым обонянием, мне было бы ещё интереснее с ними работать. ― Ей вдруг стало немного грустно. Сколько всего она могла сделать, не пойди за Альфредом, как будто он был единственным мужчиной на свете?..

― Почему ушли? ― Хавьер сделал глоток и внимательно посмотрел на Анну. ― Вы могли сделать карьеру сомелье.

― Альфред был против, ― пожала плечами Анна, рассеянно покрутив в руке бокал. Все названия посуды она, кажется, давно позабыла. ― Да и я сама не смогла больше вернуться в ресторан.

― Из-за того, что там работал тот, кто заразил вас ликантропией? ― понимающе произнёс Хавьер. ― Думаю, что я вас понимаю: после всего того, что происходит в этом доме, я, наверное, выставлю его на продажу.

― То, что со мной происходит, понять невозможно, если не прочувствовать это на себе. ― Анна никогда и ни с кем не делилась этими чувствами, но сейчас ей хотелось выговориться. А малознакомый, но такой приятный и добрый Хавьер располагал для таких разговоров. ― Семь лет я уже как будто не принадлежу больше себе. Как будто я делю своё тело с волчицей, которая сидит на цепи глубоко внутри и пытается выть сквозь железный намордник на полную луну. Я ношу все эти амулеты, ― она поднесла к лицу Хавьера унизанные серебром пальцы, ― но чувствую, что я сама убиваю часть себя. В полнолуние, как сейчас, мне хочется бежать в чистое поле и кричать, выть, хотя в обычном состоянии я природу не очень люблю. Я читала в книгах Альфреда, что раз в семь-девять лет оборотням всё же стоит обращаться, иначе могут возникнуть проблемы. Постоянное сдерживание обращений аконитовой настойкой или серебром значительно сокращает жизнь, отравляя и без того отравленный вирусом ликантропии организм.

― Это грустно. ― Хавьер слушал её очень внимательно, не перебивая, не говоря, что всё это глупо, и Анна была ему благодарна. ― Но что же вы не пьёте? ― Он указал на бокал, который Анна всё ещё держала в руке.