Дом с привидениями - страница 6

Проигрыш с переливчатыми звуками арфовых струн готовился перейти в куплет, а Олеся с ярко-красными волосами уже собиралась запеть ― фальшиво и тихо, как вдруг дуновение прохладного воздуха прошлось по ногам, а за спиной Альберта раздался сильный и красивый голос, от звука которого сладко сжалось нутро:

― Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола. ― На игривом «ой» тон взлетел резвой птицей под самый потолок вместе с гулко бьющимся сердцем Альберта. ― Свили гнезда в её рукавах совы, соколы да перепела.

Не в силах больше сдерживаться, он резко обернулся, отчего пряди седых волос упали на глаза. В дверях стояла Наташа Нехлюдова, а её светлые волосы выбились из небрежной косы. Большие очки в чёрной оправе запотели, а в руках она держала объёмную картонную коробку.

― Ну что, дружки-пирожки? ― Она улыбалась, а её щёки порозовели после прохлады улицы. ― Не знали, что я приду?

― И тебе привет, ― засмеялась Олеся, наливая в стакан виски и протягивая напиток Наташе, не спешившей расставаться с коробкой.

― Подожди,― Наташа мотнула головой, отказываясь от виски. ― Прежде чем мы все напьёмся допьяна и уснём мёртвым сном, я бы хотела поздравить с днём рождения замечательного человека ― Альберта Борисовича Мейера, который летом не пришёл на защиту моего диплома. Альберт Борисович, с юбилеем! Счастья вам! И примите этот скромный подарок, который я едва успела забрать на почте. ― Она протянула смущённому, глупо улыбающемуся Альберту картонную коробку.

― Спасибо, Наташа. Но, как ты помнишь, я ни к кому не прихожу на защиту. ― Альберт поднялся из кресла и, глядя сверху вниз в зелёные глаза бывшей любовницы, принял коробку. На мгновение их пальцы соприкоснулись, и по всему его телу прошёл давно забытый разряд предвкушения. ― Обнимемся, что ли. ― Он раскинул руки, и Наташа прильнула к нему, прошептав на ухо, словно дуновение ласкового ветра:

― С днём рождения! ― А затем добавила уже громко и задорно: ― Открывайте уже подарок!

Альберт, продолжая счастливо улыбаться, разрезал скотч и раскрыл коробку. Внутри, закутанный в воздушно-пузырьковую плёнку, лежал череп северного оленя с ветвистыми, расходящимися в стороны рогами.

― Это подарок с намёком? ― Альберт постарался строго посмотреть на Наташу, но магия преподавателя на выпускницу больше не действовала. ― На что, интересно, намекаешь?

Под общий одобрительный гомон Альберт аккуратно развернул многочисленные слои упаковки. Череп оказался прекрасен: светло-бежевая кость чуть шероховата на ощупь, а гладкие рога с костяными шишками у основания придавали небольшому черепу объём.

― Можете повесить его в учебной аудитории рядом с кафедрой, ― произнесла Наташа, стягивая шарф и отправляя в рот порцию виски. ― В назидание нерадивым студентам. У него снизу уже и отверстие готовое есть для крепления.

― Хорошо же ты помнишь анатомию: так обозвать большое затылочное отверстие надо уметь. ― Альберт перевернул череп и с удивлением обнаружил, что Наташа не забыла строение черепа и оказалась права: кость твёрдого нёба пробили чем-то острым и круглым, как будто череп какое-то время висел на шесте.

― Я же говорила, ― довольная произведённым эффектом Наташа налила себе и Альберту немного виски. ― Удобно будет вешать.

Она действительно оказалась права, и на следующий день череп северного оленя занял причитающееся ему место на стене учебной аудитории кафедры зоологии позвоночных. А Наташа снова исчезла, и он долго думал, что бы такого сделать, чтобы вернуть расположение талантливой бывшей студентки.

И его желание исполнилось, правда не так, как он хотел.

В тот вечер Альберт снова засиделся на работе допоздна. Все уже ушли, а он всё сидел, изредка глядя на часы, чтобы не остаться, как это не раз с ним бывало, ночевать в университете. Девять часов вечера плавно превратились в десять, и Альберт, поднявшись со стула, потянулся так, что хрустнули кости.

Оглушительный, как ему показалось, треск, сопровождающийся мерным постукиванием по кафельному полу, разорвал тишину пустынного кабинета кафедры. Сперва едва слышный, стук становился всё более отчётливым, обнаруживая с каждым вздохом замершего на месте Альберта всё большую чёткую ритмичность. В голову тут же полезла всякая чепуха про заунывные звуки шаманских барабанов, когда под перезвон монет на бубнах отправляли в мир иной храброго охотника, накрытого оленьей шкурой, а вокруг костров танцевали, приложив ко лбу ветвистые рога, его соплеменники.