Дом Солнца - страница 11

Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто-то сидящий у самой кромки воды спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего-то не могла сдвинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала…

…И проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно вышла в коридор и на цыпочках пробралась в ванную.

Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек в венках из зеленого терновника там, у костра в поле.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза.

– Очень! – призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.

Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов, наводнивших площадь, и тайком показывал им что-то лежащее у него в сумке на ремне, переброшенном через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественно-предприимчивую деятельность и подбежал к девушке.

– Слышала? – тут же затараторил он. – Декабриста арестовали за спекуляцию.

– Как это? – испугалась Саша.

– Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, – отмахнулся паренек. – Меня восемь раз арестовывали. Отпустят, только джинсы не отдадут. В моих шмотках пол-отделения ходит.

– А что ты иностранцам показывал? – не удержалась и полюбопытствовала девушка.

– Калинку-малинку обыкновенную – редкий вид карликового подмосковного соболя, – хихикнул тот и вытащил из сумки живого хомяка.

– Это же хомяк! – изумилась Саша.

– Белки закончились, – пожал плечами Малой, но тут же успокоил: – Ничего, и хомяки хорошо идут. Я уже седьмого отдаю. Правда, приходится врать, что при желании карликового подмосковного соболя можно научить говорить.

– А как ты с иностранцами общаешься? На каком языке? – поинтересовалась Саша.

– Как, как! – удивился тот. – На английском, конечно, чаще, но, бывает, и на немецком. На французском очень редко. Французы жмоты страшные.

– Ты знаешь три языка? – не поверила девушка.

– Почему три?! – обиделся паренек. – Я знаю четыре и еще голландский учу. Я полиглот.

– Понятно, – не зная, как реагировать, вздохнула Саша и сменила тему: – Ты случайно Солнце не видел?

– Он случайно со Скелетом вон сидит, – ткнул в сторону пальцем Малой и вернулся к группе туристов.

Девушка взглянула в указанном направлении и действительно увидела того, ради кого пришла. Солнце тоже заметил ее и поманил к себе.

– Сильно ругали? – поинтересовался он, когда Саша подошла поближе.

– Не очень, – призналась она, – не особо до меня было. Папа ногу сломал, и к нему дядя Родион пришел. Мама им разрешила на кухне посидеть. А я – сюда.

– У тебя очень терпимые родители, – улыбнулся Солнце. И тут же оговорился: – Этим нельзя пользоваться.

Девушка хотела что-то ему сказать, но не успела, потому что из подъехавшего к обочине ЗИЛа ее окликнули:

– Александра Владленовна!

Саша обернулась и узнала машину отца.

– А ты говоришь – терпимые! – вздохнула она.

– Александра Владленовна! – вновь окликнул ее Николай Иванович. – Папа просил вас домой отвезти.

Вся компания во главе со Скелетом недоуменно покосилась сначала на ЗИЛ, потом на Сашу и наконец на Солнце.

– Деспот! – скрипнула зубами девушка.

– Не тушуйся! – поддержал ее Солнце. – Пусть все думают чего хотят. А почему нет? Всё на пользу. Ты станешь хорошим поводом для разговоров. Чего им так сидеть?!

– Поехали со мной, – неожиданно для себя сказала она и умоляюще взглянула на него.

Тот взглянул на улыбающегося Скелета, на Сашу, на машину и согласился:

– Поехали!

Когда они вошли в квартиру, особого оживления не наблюдалось.

– Надо же, все еще спят, – шепнула девушка и потянула молодого человека за руку к себе в комнату.

Солнце на ходу с любопытством разглядывал развешанные по стенам картины. Едва они оказались в комнате, Саша бросилась ему на шею.

– Шторы раздвинешь? – тихо спросил ее парень.

– Зачем? – так же тихо ответила она.

– Действительно, – согласился он и с трогательной осторожностью поцеловал ее в щеку.