Дом у Русалочьего ручья - страница 20

— Может, и видела, только я не умею читать твое имя. Я только некоторые слова умею читать. Еще я знаю свой адрес и телефонный номер и… — Она нахмурилась и воскликнула: — Ты пошутил, да?

— Да, — улыбнулся он.

— Я люблю, когда шутят. — Она ответила ему понимающей улыбкой.

Нож Фиби звякнул о тарелку.

— Берд вообще все нравится.

— Я не люблю печенку.

— Я тоже. — Мерфи пожал плечами. Он начинал входить во вкус беседы с дамочкой такого возраста и, потрепав Берд по голове, хмыкнул: — И еще я ненавижу мороженое.

Личико Берд вытянулось.

— Но сейчас ты точно шутишь, да?

— Ага.

Она энергично кивнула.

— Я так и подумала. Мы с тобой шутники, да, Мерфи?

Он так же энергично покивал ей в ответ.

— Мороженое все любят. Можешь прийти ко мне на день рождения, и я тебя угощу мороженым. И еще «наполеоном».

— Я тоже люблю «наполеон», — ответил он ей в тон и откинулся на спинку стула. — Так что ты собираешься сегодня делать, Фиби? Отправишься на поиски крема для «наполеона»?

— Буду искать работу. — Она вскочила на ноги и, нахмурившись, принялась убирать со стола. — Это стоит первым в моем списке дел, чтоб ты знал.

— Сядь-ка, детка. Ты суетишься, как енот, и пяти минут не можешь посидеть спокойно.

— Моя мамочка — енот! — радостно пропела Берд и пролила молоко.

— Я должна…

— Много всего сделать! — вновь вмешалась Берд. — У нас есть планы, Мерфи! Мама не хотела просыпаться, и она сказала, что мы сегодня никуда не пойдем, но мы пойдем. Мы не можем терять время, потому что у нас с мамой совсем скоро будет маленький ребеночек.

— Вот черт, — донесся до ушей Мерфи слабый вздох Фиби.

— Понимаешь, Мерфи? — Берд округлила глаза. — Когда появится ребеночек, мама не будет работать. У нас будет очень много хлопот.

— Хорошо, хорошо, хватит, Берд! Хочешь знать мои планы, Мерфи? Я собираюсь заняться поисками работы. Сегодня же! Потом найти квартиру. Получить из Флориды подтверждение моего учительского диплома. Узнать, какие дополнительные экзамены я должна сдать здесь. Потом я отправлюсь в банк, чтобы выяснить насчет кредита. Короче, у меня масса дел.

— А Берд?

— Берд поедет со мной.

Девочка поерзала на стуле.

— Все женщины Макаллистер…

— Всегда держатся вместе, — закончил Мерфи. — Понятно.

Слабая улыбка тронула губы Фиби.

— Ты быстро учишься.

— Да, и я много узнал о…

— О женщинах Макаллистер? — На этот раз Фиби закончила предложение за него. Она по-прежнему улыбалась. — О нас можно узнать много интересного — хотя мы существа сложные и глубокие.

Он поймал ее за руку, заставляя снова опуститься на стул.

— Погоди, Фиби, не спеши. — Боже мой, что только нежность и желание не сотворят с самым стойким мужчиной! — Вечно ты несешься куда-то сломя голову.

Берд оперлась локтями о столешницу и наклонилась ближе к нему.

— Что ты говоришь, Мерфи? Ты разве был уже знаком с моей мамой?

— Мы с твоей мамой познакомились очень давно. Мы выросли вместе — меня твои бабушка с дедушкой воспитывали.

— Тогда ты не Мерфи Чепмен. Так маму звали раньше? Ничего не понимаю!

— Берд, хватит задавать вопросы.

Однако мягкое внушение Фиби не остановило девочку.

— Дедушка и бабушка — они и твои мама с папой тоже? Ты мамин брат?

— Нет, — ответил он.

Берд озадаченно подергала себя за подбородок.

— А где твои мама с папой?

Он не знал, что ответить на этот простой вопрос. Что бы он ни сказал, ситуация сделалась бы совсем неловкой, да и что вообще может понять маленькая девочка?

— У меня нет папы, — задумчиво продолжала она, — но есть мама. У тебя есть мама, Мерфи?

— Нет. Можно сказать, нет. — Сможет ли он объяснить ей такое сложное чувство, как любовь к Чепменам?

Мерфи старался думать об их поступке не просто как о проявлении обычного сострадания. Он не мог не понимать, что без них его жизнь сложилась бы иначе. Они обращались с ним как с сыном, но он никогда не чувствовал себя действительно частью их жизни. Наверное, он был уже слишком взрослым, когда Рита спасла его. А может, это его собственная природа заставляла его держаться немного в стороне. В стороне от всех других людей. Он был обречен заглядывать в чужие окна…

— Я знаю одного мальчика, у него целых шесть дядей. Ты мой дядя?