Дом у воды - страница 25

Захватив пешню – острый лом с деревянной ручкой, он спустился к озеру и принялся долбить затянувшуюся от мороза лунку.

«Холодает, – отметил про себя Арсений. – Еще неделя зимней сказки, а потом из дома и носа не высунешь. Нужно провиантом запастись, а то на сильном морозе вездеход не заведется».

И прямо около проруби позвонил Михеичу.

– Я завтра приеду, – поздоровавшись, заявил он и принялся с ходу диктовать список продуктов. – Если аванс нужен, сейчас на карточку кину. Да-а, – Гаранин потер голову через шапку. – Тут ко мне жена приехала, ну ты знаешь, – и получив утвердительный ответ, продолжил: – Она уверяет, что у твоего дружбана завод выпускает очень вкусные пельмени. «Райские» называются. Мне сразу коробку закажи.

– Хорошо, – пробурчал Михеич. – Только я в прайсе таких не видел.

– Значит, смотрел не туда, – заржал Арсений и отключился. Набрав из проруби два ведра воды, быстро направился к дому, как мальчишка гадая, чем сейчас занимается Света. Она прибирала со стола после завтрака и вполголоса напевала вчерашнюю «ланфрен, ланфра».

– Красивая песня, – улыбнулся Гаранин, переливая воду сначала в выварку, а потом в бак около печки. И словно желая получить похвалу, доложил: – А я твои пельмени любимые заказал. «Райские»!

– Молодец, – хмыкнула Света и, отставив в сторону грязные чашки, выскочила из кухни. Он услышал, как хлопнула дверь в сарай, а потом в сортир.

– Что нашло? – пожал плечами Арсений. – Или приспичило так.

Он решительно отмахнулся от лялькиных переживаний и позвонил Надежде.

– Мы приедем через час. Покорми Олеську. Возьмем ее с собой на горку!

А затем принялся искать термос, заваривать чай и делать бутерброды. А приготовив все, уже собрался идти на поиски своей малахольной гостью, когда в кармане завибрировал сотовый.

– Здравствуйте, – произнес незнакомый женский голос. Такой душевный и завораживающий.

– Здрасьте, – хмыкнул Гаранин, сетуя в душе, что телефонные спамеры уже добрались и до северной глуши.

– Свете передайте трубку, пожалуйста, – вежливо попросила собеседница. И Арсений мог отдать на отсечение руку или голову, что звонила явно не жена Михееча и не кто-то из деревенских. Да и Светка не знает никого, кроме Катерины, торговавшей вчера в магазине, ну и Надежды.

– Да, сейчас, – проблеял Гаранин и вручил трубку гостье, вошедшей на кухню.

– На, тебя!

– Кто?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гаранин, не сдвинувшись с места. И даже за руку удержал подружку, желая знать…

«Каждый охотник желает знать, где сидит фазан», – пронеслось у него в голове.

Света напряженно бросила в трубку:

– Да, алло!

– Что, племяшка, пельмешек захотела? – хохотнула трубка.

– Лина, твою мать, – фыркнула Света. – Как ты меня нашла?

– Это наш Иван Григорьевич постарался, велел позвонить, – сообщила тетка. – А пельмени, что по рецепту твоей бабушки Раи, мы переименовали в «Бабушкины». Пришлем вам коробку. Что еще передать?

Света задумалась на минуту, а потом попросила:

– Пришли мне ноутбук небольшой, карту сбера открой на свое имя и лыжный костюм купи. Только отдельно куртка и брюки, я тут замучилась в Ленкином комбинезоне ходить.

– Ху из Лина? – удивился Гаранин, когда Света отдала ему трубку. – И почему она звонит мне? Откуда у нее мой номер телефона? – нахмурился он.

– Это моя тетка родная. Она работает на заводе, где делают пельмени. Видимо, твой Михееич с ней разговаривал. Кстати, пельмени эти теперь «Бабушкины» называются.

– Мир необычайно тесен, – недовольно пробурчал Арсений и коротко скомандовал: – Собирайся, Олеська ждет.

Света кивнула, заметив на столе огромный термос и пакет с бутербродами.

– Сейчас, – кивнула она. – Дай телефон, я перепишу Линкин номер.

– Я продиктую, – заметил осторожный Гаранин, подумав, что тут опять нестыковки. Не успел он поговорить с Михеичем, как тут же перезвонила нахальная Лина. И ему на сотовый, а не своей родственнице. И разговор странный. Почему пельмени сначала были «Райские», а потом стали «Бабушкиными»? Где связь? Опять лажа… Эх, Светка, непутевая ты дурочка, поймаю на крупной лжи или на сливе информации, выгоню взашей. Сама пойдешь пять километров до Крушинина, а потом поедешь на рейсовой развалюхе до Зарецка».