Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны - страница 8

В бизнесе Карл был игроком: размерами своего огромного состояния он был равно обязан как тяжелой работе и живой интуиции, так и успеху рискованных предприятий. Он давал обещания, не зная, сможет ли он их исполнить, соглашался покупать компании и акции на деньги, которых у него не было; выставлял на продажу то, что уже обещано другим клиентам. В конечном счете он всегда полагался на свой ум, помогавший ему выпутываться из проблем, которые сам же себе и создал. «Промышленник должен рисковать, – писал он. – Нужно быть готовым поставить на карту все, если потребуется, даже рискуя не получить желаемых результатов, потерять все и начать с нуля»[21].

В 1898 году, в 51 год он вернулся в Вену после долгого отпуска за границей и объявил, что уходит из бизнеса. Тут же он сложил все свои директорские полномочия и ушел со всех управляющих позиций, и в последующие годы внимательно следил за тем, что происходит в промышленности, из своего кабинета на Крюгерштрассе, двери которого были постоянно открыты, «чтобы министр торговли всегда мог заскочить за советом». На момент отставки он находился на пике карьеры. За все время он успел побывать владельцем и главным акционером Богемской горнодобывающей компании, Пражской железоделательной компании, сталелитейного завода в Теплице, Альпийской горнодобывающей компании, хозяином фабрик поменьше, металлопрокатных предприятий, шахт и рудников по всей империи. Он занимал места в правлениях минимум трех крупных банков и компании, производящей боеприпасы, владел великолепными и ценными коллекциями мебели, произведений искусства, фарфора и подлинных музыкальных рукописей-автографов, которые хранил в трех своих главных австрийских резиденциях.

До тех пор пока позволяло здоровье, Карл посвящал часть освободившегося времени личным увлечениям – охоте, стрельбе, фехтованию, верховой езде, оценке и коллекционированию произведений искусства, писал статьи о бизнесе и экономических вопросах, играл на скрипке, летом долго гулял по альпийским лугам. Бессмысленно строить предположения, сколько у него было денег. Карл Менгер, его двоюродный брат, писал, что состояние Витгенштейна до Первой мировой войны «оценивалось в 200 миллионов крон, что сопоставимо по меньшей мере с тем же количеством долларов после Второй мировой войны»[22]. Но эти цифры бессмысленны. Он был колоссально богат.

Джером Стейнбергер был сыном обанкротившегося импортера лайковых перчаток из Нью-Йорка[23]. Его отец, Герман, совершил самоубийство в Рождество 1900 года. Одна из теток со стороны Стейнбергеров бросилась в реку Гудзон. Считается, что его дядя, Якоб Стейнбергер, тоже покончил с собой в мае 1900 года. Джером предпринимал отчаянные попытки спасти семейное дело, но потерпел поражение, сменил фамилию на Стонборо и пошел на гуманитарный факультет чикагского колледжа. Его отец, иммигрант из Нассау в Саксонии, по слухам, застраховал свою жизнь на сто тысяч долларов. Сестра Айме вышла замуж за Уильяма, белую ворону в могущественном клане Гуггенхаймов[24].

В 1901 году, называя себя «доктор Стонборо», Джером впервые съездил в Вену, а через год вернулся изучать медицину. Неизвестно, где и как он обратился из иудаизма в христианство (и так ли это), но 7 января 1905 года, через три месяца после еврейской свадьбы его сестры в Нью-Йорке, он снова был в Вене, и в один из самых холодных дней в истории Австрии дрожал перед алтарем протестантской церкви на мощенной булыжником Доротеергассе рядом с высокой, нервной 22-летней венской невестой.

Друзья звали ее Гретль, хотя при крещении ей дали имя Маргарита, и на самом деле ее должны были звать на английский манер – Маргарет. Она была младшей дочерью Карла и Леопольдины Витгенштейн. Среди ее родственников были судьи, военные, врачи, ученые, покровители искусств и государственные чиновники – и все выдающиеся. К стенам церкви над тем местом, где они с Джеромом обменялись клятвами, были прикреплены три полированные дощечки: «Да приидет Царствие твое», «Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его» и «Все дышащее да хвалит Господа. Аллилуйя!»