Домой любой ценой - страница 31
ближайшем рассмотрении им оказался Энок. Маг проворно затолкал меня в
ближайшую нишу, закрыв пути побега.
- Что? – Мысленно напряглась. Энок в четверке был за старшего, но меня
волновало не это. С водным магом его уровня моя вторая стихия также
61
Гавловская Ю.В. «Домой любой ценой»
пробуждалась. Почти наверняка мы бы сработались на задании, да только демон
не знал маленького секрета.
- Дело есть. – Оскалился парень, а в глазах зажегся азартный огонек. Кивнула, пусть продолжает. – Мафорья ночь близится, и в этом году академия планирует
выставить рассеиватели по этажам. Ректор считает, что это поможет умерить
пыл…
Мафорья ночь – это что-то вроде национального праздника. Я бы сказала, это
сочетание первого апреля со странным позволением пакостить практически
безнаказанно. Ночь названа в честь мага, пытавшегося убедить темный народ в
безобидности магии. Конечно же, народ на то и темный, что убеждению не
поддавался, а предпочел изгнать горе-мага. Тогда Мафорь решил отомстить и
наслал проклятье на селение. Люди стали видеть фантомы, падать без причин, ну
и прочие мелкие неприятности не прибавили любви к магу. Пять лет селение
мучилось с напастью, и в один прекрасный день староста не выдержал и вышел на
центральную площадь, чтобы воззвать к богам. Боги не услышали его, тогда
староста попросил прощения у изгнанного мага. Маг услышал его и отозвал
проклятие, а люди уверовали, что без магии им никуда. Я не считала эту историю
красивой или поучительной – для меня она была глупой и жестокой, однако в этот
праздник никого из студентов не наказывали за шалости. Даже между группами
повелось соревнование на самое оригинальное шоу. Естественно, последствия
приходилось разгребать ректору и преподавателям, по этой причине пакостить
каждый год становилось все сложнее. С рассеивателями магия не сможет быть
призвана в стенах академии, а значит, студентам не доведется повеселиться на
славу.
- Есть идеи? – Мои глаза сейчас горели любопытством.
- О да. И мне нужна будет твоя помощь, Юма. - Довольно протянул Энок. – Твоя
и Ренара, никак не могу уговорить его. Планирую создать персональных
фантомов.
- Я в деле. – Мысленно потирала руки моя злобность. - Встретимся в зале отдыха
вечером, расскажешь. Ренара беру на себя.
62
Гавловская Ю.В. «Домой любой ценой»
Ренар согласился после часа уговоров и заискиваний. Наглый демон поставил
условие: проводить тренировки с ним! Обосновал, правда, надуманно, мол, я его
задницу вытащила с переделки, стало быть, он теперь в ответе за меня. А так как
возиться со мной тяжело, он лучше обучит приемам и будет спать спокойно. Это
все я вспоминала, стоя у входа в преподавательское крыло и расчерчивая
магические узлы в воздухе. Энок оккупировал противоположную нишу,
нашептывая запутанные речитивы себе под нос. Завершал наше трио Ренар, связывая водную и огненную составляющие между собой. Ну и попросту на
стреме стоял.
Коридор был пуст, сумерки медленно покрывали город, и стены академии
впитывали их, порождая причудливые тени. И вот, работа завершена. Трое
заговорщиков опустили руки и с интересом уставились на причудливое творение
своих рук.
- Они тоже заметят… - С грустью заметила я. – Такую паутину только дурак
тронет.
- Ренар? – Вместо ответа подал голос старший. – Подсоби маленько.
Я с удивлением смотрела, как созданная нами паутина растаяла в воздухе. Больше
ничего не напоминало о недавних манипуляциях.
- Ну, что, - довольный осмотрел Ренар свою работу, - теперь к нам?
- Что? Вы такую же штуку в студенческом корпусе делать будете?
- Мы, искорка. - О боги, такие искренние улыбки! Не знала бы их истинной
сущности, могли бы за ангелов сойти. Ну что ж, играем по-крупному, будем
пакостить студентам.
На создание второй паутины ушло намного больше времени. Приходилось
работать с невидимыми потоками и, одновременно, создавать видимость беседы.
Студенты скользили по нашей троице взглядами, полными подозрения. Особенно
их привлекала моя фигура с нависшим надо мной Эноком. Отношения между
членами Великолепной четверки были не сахарные, и у студентов имелись все
основания полагать, что водник делает очередной разнос моих пакостей. И