Дорога длиною в жизнь - страница 4
Товарищи угадали мое заветное желание. Машину подогнали к электропоезду. На руках подняли меня в кабину управления, и я… встала за пульт. Встала! Рядом Богданов. Он проверил тормозную магистраль и скомандовал:
— Поднять пантограф!
Пробегаю взглядом по приборной доске. Левая рука автоматически ложится на рукоятку контроллера, правая — на тормозной кран, нога — на педаль звукового сигнала. Автоматически! Вот как, значит, за те два далеких года работы в депо вжилось все это в сознание — навсегда. Даю сигнал отправления, нажимаю на рукоятку контроллера, перевожу ее на ходовую позицию… Поехали!
А что каждое, даже самое ничтожное для здорового человека усилие отзывается острой болью в позвоночнике, что с самого начала уже нет сил стоять — какое все это имеет значение в сравнении с тем всепоглощающим счастьем: едем! Кто знает предел человеческой выносливости? Человек устанавливает его себе сам. И если при всех самых трудных обстоятельствах выпадает возможность полнее «глотнуть» жизнь, стоит ли думать о расплате?
Пятьдесят символических метров остались позади. Богданов командует:
— А ну, останови у предельного столбика!
На мгновение растерялась: надо же рассчитать тормозной путь… И снова спокойный и строгий голос Богданова, уже приготовившегося тормозить за меня:
— Смотри, промажешь предельный столбик, взрежешь стрелку. Тормози!
Останавливаю поезд и возвращаюсь обратно. Самый короткий и счастливый мой в жизни рейс… Осторожно, все так же на руках, вынесли меня из кабины. И тут только я заметила, сколько же вокруг людей. Со всех сторон тянулись ко мне руки с цветами. Под стук колес шли минуты редкого человеческого единения, когда чувствуется и понимается одинаково, без слов.
…Позднее, уже дома, меня спросили, зачем вопреки боли и неловкости перед людьми полезла я в поезд и повела его. Есть вещи, которые нельзя объяснить, их нужно непременно пережить самому. Вот так и я не смогла объяснить радостное чувство владения машиной, движения, скорости. И если все беспощадно и безвозвратно отнятое болезнью удалось вернуть хотя бы на мгновение — это уже счастье…
Как-то старшеклассники соседней школы пригласили меня на шесть дней зимних каникул в свой туристский лагерь. Они построили его сами. Лагерь расположен на Оке, в хвойном лесу. Увидеть хотя бы еще разок зимний лес было моей давней мечтой. Приглашение ребят было неожиданным и радостным для меня.
И вот я в дороге. Лежу, прикрыв глаза. Дорога кажется дальней. Наслаждаюсь легким покачиванием машины, наслаждаюсь ездой…
Но — стоп! Приехали. Учащенно забилось сердце — сейчас увижу зиму, по которой так истосковалась за годы болезни. Машину сразу окружили ребята, помогли выбраться, хотели перенести в дом. Но нет, все должно быть так, как мечталось: я должна пройти эти несколько шагов сама. И вот я уже стою на земле. Опираюсь на палку и на чью-то руку, но все-таки сама стою на земле!
Морозный воздух обжег лицо, на миг перехватило дыхание, ослепила белизна — такой белизны я не видела даже в больничной палате. И вслед за всем этим непривычное ощущение простора: ух какая ширь! Нестерпимо захотелось нагнуться, приложиться губами к снегу. Ребята словно угадали мое желание — ко мне протянулось сразу несколько рук с горстями снега. Я или не знала до сих пор, или успела забыть, что снег так удивительно пахнет… И всю меня заполнило чувство счастья, беспредельного, как простор вокруг, — оттого что есть на свете такая вот снежная родная земля, и лес, и славные эти ребята, которые так щедро делятся со мной всем, чем богаты. С этой минуты счастье уже не покидало меня все дни, проведенные здесь. Так началась наша лагерная жизнь.
Мы разместились в низком бревенчатом доме, разделенном на три комнаты. В нашей комнате было тепло, койки почти все составлены вместе, девочки спали рядом, вповалку. Мне как гостье дали отдельную кровать, положили под самое теплое одеяло.
За ночь я отдохнула, а утром мальчики вынесли мою койку прямо в лес. Мне повезло: погода стояла теплая, безветренная. Мелкий снежок все сыпал да сыпал на землю, на мою кровать, на лицо. Иногда я ловила снежинки ртом, как когда-то в детстве. Лежала, закутанная в одеяла, зачарованная красотой зимы, отрешенная от всего тяжелого, успокоенная тишиной спящего леса…