Дорога домой - страница 29

— Эммелина все еще живет в том же старом доме одна?

Она назвала ему адрес и он кивнул.

— Да, это тот самый дом.

— Кажется, она чувствует себя неплохо, — сказала Анна. — Она заплакала, когда я сказала, что знаю тебя. — Она глубоко вздохнула. — Ты должен ее навестить.

— Нет, — нахмурившись, резко ответил Саксон.

Он отвергал саму мысль об этом.

— Почему нет?

Анна почувствовала, как он отдаляется, видела, как замыкается его лицо. Она потянулась к нему и взяла его за руку, помня слова Эммелины о том, что они позволяли ему отдаляться вместо того, чтобы приближать к себе.

— Я не позволю тебе отгораживаться от меня. Я люблю тебя и мы с тобой заодно.

В глазах Саксона ничего нельзя было прочесть, но его вниманием она завладела.

— Если бы у меня была проблема, захотел бы ты помочь, или бросил бы меня расхлебывать все самой? — нажимала она.

У него мелькнуло какое-то выражение, слишком быстрое, чтобы она успела его расшифровать.

— Я бы позаботился о тебе, — и он сжал ее руку. — Но у меня нет проблем.

— Думаю, что есть.

— И ты настроена помочь мне решить их, независимо от того, считаю ли я, есть они или их нет, не так ли?

— Вот именно. Так и строятся близкие отношения. Люди встревают в дела других людей, потому что заботятся о них.

Когда-то он посчитал бы такое вмешательство в его личную жизнь невыносимым. И хотя ее настойчивость все еще раздражала его, но, как ни странно, в то же время заставляла чувствовать себя защищенным. Она была права: именно так и строятся отношения. Он понимал это, хотя такое происходило с ним впервые. Так или иначе, их «соглашение» превратилось в «отношения», полные сложностей, запросов и обязательств, но возврата к прежнему он не хотел. Впервые в жизни его принимали таким, каким он был. Анна знала о нем все, что только можно было знать, все отвратительные детали его рождения и детства. Она знала все самое худшее, но не бросила его.

В неожиданном порыве он посадил ее верхом себе на колени, так, чтобы видеть ее лицо, когда будет говорить. И физически, и эмоционально это была в высшей степени интимная поза для разговора, но он чувствовал, что так надо.

— Это было не лучшее время в моей жизни, — попытался объяснить он. — И я не хочу вспоминать его или снова там оказаться.

— То, что ты помнишь, искажено тем, что произошло с тобой до них. Ты вспоминаешь о них как о черствых людях, которые сторонились тебя, потому что ты не был их сыном, но они чувствовали совсем не это.

— Анна, — терпеливо сказал он. — Я там был.

Она обхватила его лицо руками.

— Ты был напуганным мальчиком. Не думаешь, что, может быть, ты настолько привык быть отвергаемым, что ждал этого и поэтому это и видел?

— А ты теперь психиатр-любитель?

— Для того, чтобы делать умозаключения, степень не требуется. — Она наклонилась вперед и сорвала быстрый поцелуй. — Она говорила часами, рассказывая мне о тебе.

— И теперь ты считаешь себя экспертом.

— Я эксперт по тебе, — фыркнула она. — Я годами изучала тебя. С той самой минуты, как стала на тебя работать.

— Ты так прелестна, когда психуешь, — заметил он, вдруг начиная наслаждаться их беседой. Он с удивлением понял, что, забавляется, дразня ее. Он мог ее разозлить, но, тем не менее, она будет его любить по-прежнему. Оказывается, обязательства имеют свои преимущества.

— Тогда я стану еще прелестнее, — предупредила она.

— С этим я как-нибудь справлюсь.

— Ты так думаешь, большой парень?

— Да, мэм. — Он подсунул руки под ее бедра и провокационно подвигал ее. — Вполне уверен.

На мгновение ее веки тяжело опустились в ответ, но затем она широко раскрыла глаза и впилась в него взглядом.

— Не пытайся отвлечь меня.

— Я и не пытаюсь.

О нет, он без малейших усилий добился своего. Хотя Анна не продвинулась в своих усилиях убедить его, она попыталась встать. Его руки сжали ее бедра и усадили на место.

— Сиди, где сидишь! — скомандовал он.

— Мы не можем разговаривать в таком положении. Ты переводишь все на секс и куда мы так придем?

— Вероятно, прямо сюда, на эту кушетку. Между прочим, не впервые.

— Саксон, пожалуйста, будь серьезнее! — простонала она, и замолчала, поразившись тому, что сама только что сказала. Она не могла поверить, что умоляла его стать серьезнее. Он был очень серьезным человеком, редко смеющимся и даже просто улыбающимся. Однако за последнюю неделю она видела больше его улыбок, чем за все три года их знакомства.