Дорога испытаний - страница 52

— Товарищ батальонный комиссар, разрешите присоединиться!

— На прорыв, товарищ батальонный комиссар?

— Разрешите в строй, товарищ батальонный комиссар!

Совсем рядом залаяли дворовые собаки, близко и сильно запахло печеным хлебом. Домов вокруг не было. Из земли летели искры. Местные жители ушли в землю — она стала их жилищем.

Подошел парень с выбившимся из-под шапки чубом. У него была винтовка и граната у пояса.

— Партизанский отряд «Смерть немецкому фашизму», — доложил он.

— Где отряд?

— Я — отряд.

В эту минуту и он, и мы еще не знали, что пройдет немного времени и будет этот отряд — с командиром, комиссаром, начальником штаба, эскадроном разведки, хозяйственным взводом, автоматчиками, подрывниками, бронебойщиками, с полковой пушкой, складами боепитания, агентурной связью в селах и городах, с лесным аэродромом и двухсторонней радиосвязью с Большой землей.

Тихо, темной колышущейся массой подходит колонна, слышен только хруст несжатой ржи под ногами. И вдали падают звезды. Или это трассирующие пули?

В темноте поодаль, на шоссе, зажглись два огненных глаза, и снова зарычали «хорьхи», «татры», снова пошли длинные черные, похожие на катафалки машины с солдатами, сидящими друг другу в затылок.

Никто из них не обратил внимания на Яготинское поле. Что им в нем? Те же темные скирды, черные трубы сожженного села.

Налетевший сильный ветер с жестяным шумом прошел в зарослях кукурузы; выхваченная ветром из облаков луна осветила на мгновение все кругом. Ветер, качая из стороны в сторону, гнет и не согнет упрямый высокий подсолнух. У чудом уцелевшего плетня стоял высокий костистый старик с обветренным лицом, без шапки. Он указал бойцам на вражеские колонны и заключил:

— Вы уж, ребята, соберите силу да сразу и дайте ему!

Мы шли к фронту, как рабочие на завод, крестьяне — в поле на молотильный ток; шли сквозь самую гущу тылов наступающего вражеского фронта и, громя отставшие обозы, истребляя охрану дорог, сжигая за собой мосты и связь, держали курс на близкую канонаду.

Словно на маяк, шли на неутихающую канонаду и, улыбаясь, говорили: «Юго-Западный!» Но это еще не был Юго-Западный. Это были тысячи битв, блуждающих боев, эпицентр которых был всюду, где находился хоть один красноармеец, политрук, командир или просто вооруженный советский человек. Молниеносные бои с постоянно меняющимися полюсами напряжения, которые поддерживали друг друга, переходили один в другой, продолжались до последнего патрона и представляли собой одно огромное, развернувшееся на сотни верст от Киева до Харькова народное сражение с чужеземной армией.

Сквозь кровоточащие немецкие боевые порядки мы шли к фронту.

1 октября…

Я вышел рано. Был тот час, когда все спит, в лесу не шевельнется лист, не дрогнет травка, только в небе два маленьких облачка, неподвижно, как часовые, стоявшие над лесом, двинулись куда-то и поплыли над вершинами деревьев, словно и их послали по заданию. Из-за деревьев выступали часовые: «Кто идет?»

У меня было чувство, что я уже не принадлежу самому себе и, какие бы ни были мои желания, мысли, надежды, это не имеет никакого значения, а поэтому лучше не думать, не желать, не вспоминать, не строить планы, а все силы жизни сосредоточить на порученном деле, стараясь сделать его честно, чтобы прямо и открыто смотреть в глаза своим товарищам.

Мне предстояло выйти к Хоролу и разведать, охраняют ли немцы мост через эту реку. Мы везли раненых на подводах, и батальонный комиссар не хотел бросать транспорта.

«Кто идет?» — спрашивали часовые, и скоро мне стало казаться, что это не люди, а сами деревья, преграждая путь ветвями, спрашивают: «Кто идет?»

На опушке леса окрик раздался почему-то из земли: это был последний часовой. Он стоял в окопчике, прикрытом ветвями, и похож был на лесного гнома.

Мне показалось, что он долго провожал меня взглядом и думал и чувствовал то же, что и я.

Теперь я был один. Тихие, светлые, заколдованные лунные поля лежали вокруг, разросшаяся свекловичная ботва светилась холодным изумрудным светом, — и такое чувство, будто вступил на необитаемую планету. Отошедшие от лесных вершин два облачка плыли в громадном небе над степью, они шли рядом и похожи были на небесный патруль.