Дорога к убийству - страница 18

Между озером и посетителями возникло неожиданное препятствие, не слишком крупное, но целеустремленное.

У воды стояла канадская казарка, расправив крылья и предупредительно шипя.

– Разрешите представить вам Спайки, – сказал Дженнер. – Сначала была почти ручная, а теперь превратилась в сплошную досаду.

– Но где остальная стая? – осведомилась Мередит.

– Спайки покалечилась, – объяснила Элисон. – Мы нашли ее с перебитым крылом. Непонятно, как это случилось. Другие улетели, она топталась на берегу с несчастным видом. Поэтому мы доставили ее в питомник для диких животных неподалеку. Там крыло залатали, привели в порядок, а когда выпустили, она сюда вернулась. Видно, ей здесь понравилось. Возможно, мы напрасно с ней нянчились. Теперь она считает озеро и подходы к нему своей собственной территорией. Неохотно признает меня и Джереми, а с чужими фокусы выкидывает. Мы ее увозили в разные места, выпускали, она каждый раз возвращается. Хватит, Спайки, уйди, кыш отсюда! – Элисон хлопнула в ладоши, казарка хлопнула в ответ крыльями, однако отошла на небольшое расстояние, наблюдая за компанией желчным взглядом.

– Сумасшедшая птица, – буркнул Тоби.

– Ах, бедняжка, – улыбнулась ему Элисон и обратилась к Мередит и Алану: – Тоби хотел прокатиться по озеру в лодке с Фионой. Спайки на них набросилась, оба бежали. Очень жалко. Собирались на остров.

– Чертова птица! Я бы взял ружье, сбил с нее перья. Если желаете, отловлю, увезу подальше и выпущу, – проговорил позади хриплый голос. – Всем сразу лучше станет.

Все вздрогнули и оглянулись. Шагов в траве никто не слышал, и Мередит с Маркби определенно не ожидали увидеть высокого угловатого мужчину, производившего впечатление неимоверной силы, не обладая могучей мускулистой фигурой. Длинные седеющие волосы взлохмачены, борода не подстрижена, нос торчит между глубоко посаженными глазами, сверкающими на загорелом лице. На нем старая мешковатая водонепроницаемая куртка и крепкие рабочие ботинки. Либо рукава куртки обрезаны, либо руки необычно длинные. Кажется, что костлявые запястья и огромные узловатые пальцы болтаются, как у марионетки. Мужчина поднял руку, словно вздернутую за ниточку невидимым кукловодом, и ткнул пальцем в Спайки, пребывавшую, по мнению Мередит, в хорошо понятном замешательстве. Птица красноречиво махнула крыльями и попятилась, издав с безопасного расстояния презрительный крик.

– Знаю, Гарри, нам ее не удалось переселить, – сказала Элисон. – Только это единственный выход. Завтра утром позвоню в Королевское общество защиты животных, может, что-нибудь посоветуют.

– Все равно, лучше мне разрешите ее пристрелить, – настаивал Гарри.

– Нет! Ни в коем случае! Мы что-нибудь придумаем.

Мужчина – воплощение Немезиды – хрюкнул, повернулся, зашаркал прочь, болтая руками.

– Это Стеббингс, – пояснил Дженнер. – С виду странноватый, но в целом неплохой малый.

Гости ничего не ответили и направились обратно к дому, оставив Спайки праздновать победу. Алан, Тоби и Джереми пошли вперед, а Элисон замедлила шаг, и они с Мередит отстали.

– Кое о чем при Джереми не могу говорить, – тихо и торопливо сказала Элисон, – но страшно беспокоюсь, как все это на нем отразится. Знаю, благодаря долгой практике он вполне убедительно делает вид, будто держит ситуацию под контролем. А на самом деле страшно злится. Все ведь выйдет наружу, правда? Будет во всех газетах?

Подошли к столу со стульями, Элисон кивнула, и они уселись. Мужская компания уже скрылась из вида.

– Всегда трудно разъяснять семейные проблемы, – вздохнула Элисон, нервно разглаживая ладонями блузку. Склонила голову, светлые волосы завесили лицо. – Ужасно выслушивать обвинение в убийстве. Словами не опишешь.

– Могу себе представить, – сочувственно вздохнула Мередит.

Элисон резко вздернула голову.

– Нет. Не можете. Извините… грубить не хотела. Но вы просто не можете. Не бывали в таком положении и, надеюсь, никогда не окажетесь. Злейшему врагу не пожелаю. А судебный процесс – настоящий кошмар. После такого почти невозможно жить дальше. Грязь липнет. Газеты изображали меня бессердечной расчетливой охотницей за деньгами. Правда, тетка несколько раз ссужала мне деньги. Помогала без возражений, охотно. Обиделась бы, если б я отказалась. Барнс-Уэйкфилд не понял. Вновь и вновь расспрашивал о деньгах, которые мне много лет давала тетя Фреда, и о завещании. Знала ли я, что являюсь единственной наследницей? Да, сказала я, знала. И как к этому относилась? Что можно ответить?