Дорога к Зверю - страница 8

Дверь закрылась, но Веста продолжала смотреть на нее, невольно ожидая, что грозный посетитель вернется. И вроде пригож с виду, а глазюки чернючие жуткие: молний не мечут, но смотреть боязно.

– Рубашечку-то расстегните, – медовый голос вернул в реальность. Рядом стояла немолодая женщина, которая в одной руке держала миску с чем-то белым и пахучим, в другой – тряпку, намотанную на щепу.

«Ящерка», – определила медоедка, которой очень не понравился изучающий взгляд надсмотрщицы. Приторная улыбка при этом выглядела точно пришитая.

– Вы… – Веста замешкала, не зная, что спросить первым. Она нащупывала завязочки и лихорадочно соображала какой вопрос главнее.

– Галка я. Галочка.

– Давно я у вас?

– Так клока три уже. Четвертый пошел, – ящерица с хитрым лицом смотрела до того сладко, что хотелось ударить. А заодно сдернуть защитный амулет на шее и посмотреть на бледнеющее лицо и дрожащие руки.

Веста скрестила пальцы в замок, до того желание оказалось сильным. Перевела взгляд на мутное окно, пыльный потолок и подивилась убогости горницы. Для челяди, не иначе?! Господская горница такой быть не может.

– Искал кто?

– А кто искать-то должен? Кто, милочка? – Галка придвинулась вплотную, пристально заглядывая в глаза. – От кого бежишь? Молоденькая такая…

– От жениха не угодного, – говорить правду Веста не собиралась даже тому главному ящеру. – Батька просватал супротив. Я и сбёгла.

– Тю, дура-девка. Батька счастье твое устраивал, а она бежать.

– Глупо вышло, – глухо произнесла медоедка и отодвинулась от настырной надсмотрщицы.

Та гаденько улыбнулась и мягко произнесла:

– За бульоном побегу. Тебе ж бульон нужен. Ты отдыхай. Отдыхай. Вернусь сейчас, – непрестанно бормоча женщина пятилась к двери, точно боялась показать спину пришлой медоедке.

«Да не съем я тебя!», – захотелось крикнуть Весте, но она лишь с облегчением вздохнула, когда та наконец вышла и захлопнула дверь.

Она встала и, держась за стену, подошла к окну. Ее пошатывало, а шаги вышли такие крошечные, будто ноги связанны. Стоило распахнуть створки, как в комнату ворвался запах застарелого пота, помоев и щелочи. «Угадала», – усмехнулась она. Господские окна сплошь выходили на цветущие клумбы да красивые виды. И лишь челяди предстояло любоваться видом двора, или глухой стены без окна.

В комнате удушающе пахло цветочной водой надсмотрщицы и лекарственными настойками, плошки с которыми в изобилии стояли на стуле рядом с кроватью. Из окна также несло отнюдь не розами. Веста как раз пыталась определить, от какого из запахов ее мутит больше, когда вернулась Галочка.

– Ты зачем окно отворила? Не велено! – прикрикнула она, ставя чашку с ароматным бульоном и сухариками на стул. К окну метнулась с такой скоростью, точно Веста сделала нечто неприличное.

Медоедка, не раздумывая, передвинулась и загородила с трудом добытый, хоть и не чистый, воздух.

– Кем не велено?

– Челяди открывать окна запрещено, – Галка хищной птицей кружила вокруг, но прикасаться чужачке боялась. Только и осталось, что злобно зыркать, да фыркать от ярости.

– А я гостья. Отлежусь уйду!

– Гостья значит? – процедила надсмотрщица надменно и кинулась за дверь.

«Ябедничать пошла!», – сообразила Веста и зацепилась за грязный подоконник. После пережитого «боя» болтало сильнее и кровать, вдруг, показалась кошмарно далекой. Она уже пожалела о том, что не уступила сразу, но противная ящерица до того раздражала, что молчать и улыбаться получалось не всегда.

Игидар вошел с видом величайшего одолжения. Брезгливо сморщил длинный породистый нос, откинул прядь пегих волос и прищурил черные глаза. Он прошелся по горнице, будто бы измеряя ее шагами, глянул во двор и негромко спросил, буравя Галочку тяжелым взглядом:

– Почему моя гостья до сих пор здесь? Разве я не распорядился перевести ее в господскую светлицу?

– Виновата, ваше высокородие! – сиделка бухнулась на колени и стукнулась лбом об пол.