Дорога короля - страница 8

Какие девушки? А вот.

Первая. Темно-серые, льдистые, широко поставленные глаза, носик прямой, длинноватый, волосы подкрашенные, светлая шатенка. А брови черные, прореженные, неумело подкорректированные. Ярко-желтое платье. Вторая – цыганистая брюнетка. Лицо жуликоватое, глаза карие, бегают, кожа оливковая. Руки неухоженные, в цыпках.

И вот они подходят ко мне и фальшиво-ласково:

– Уделите нам минуту, пожалуйста…

Тон повелительный.

Уделить минуту – солнце печет, все прячутся, перебегая в тень. Просто остановиться и уделить?

И смотрит, смотрит упрямо мне сквозь глаза прямо в мозги, эта девушка…

Я ласково говорю им:

– Уделить минутку? Да легко…

И достаю свой разряженный телефон… сейчас вот позвоню и уделю… Девушки подходят еще ближе. Гораздо ближе, чем я могу выдержать (я не терплю нарушения частного пространства). Я нажимаю на своем разряженном телефоне кнопочку, чуть-чуть жду и спокойно произношу:

– Колесниченко! Они тут. Можно брать!

Вот что они умеют, так это удирать… Они и те их коллеги по бизнесу, что – спасибо краю моего глаза – шли следом, как будто с ними совершенно незнакомые. Они все как-то мгновенно рассосались по сторонам. Кто в подъезд нырнул, кто повернул резко или просто побежал в обратную сторону.

А девушки вообще как будто испарились.

Я пошла на рынок, и, хотя мне все говорили, что киоски с телефонами откроются только в 10 часов утра, я шла быстро и нашла какого-то парня, купила у него китайскую подзарядку, у него же подзарядила телефон и включила его.

Оказалось, мне никто не звонил…

Оказалось, меня никто не искал…

Оказалось, я никому не нужна…

В Черновцах на улице Ольги Кобылянской установлена старинная карета. Для фотографий. И как только девушка усаживается в карету, у нее сразу меняется выражение лица, осанка, манеры. Взгляд – «Неизвестная». И так со всеми. На глазах они становятся особами королевских кровей. А мужчины обычно впрягаются, как предлагает фотограф, изображая коня.

В жизни чаще всего наоборот.

Вчера в пробке, прямо передо мной, стояла «скорая» с включенной сигнализацией. В кабине с напряженным лицом маячил водитель. Какие-то руки в белом там двигались широко за его спиной, появлялось лицо женщины – врач? Фельдшер? – и требовала она что-то, кричала, а водитель разводил руками, указывая на дорогу, и огрызался, и закидывал от беспомощности голову назад и стучал кулаком по рулю, и выскакивал на дорогу, суетливо закуривая, бегая вдоль целой колонны машин, умоляя, требуя, указывая на свою машину. И водители точно так же разводили руками – кто сочувственно, кто озлобленно, поглядывая назад, на «неотложку».

Катя пишет, что в голландской «скорой помощи» есть прибор, переключающий светофор. И не только из-за скорости, а еще и для того, чтобы не тревожить больного остановками и торможением. «Скорая» переключает светофор на зеленый, проезжает, затем светофор тут же переключается на красный. И все автомобилисты знают и ждут. Никто не срывается рядом или, не дай бог, обгоняя…

Потому что все понимают, что это машина «скорой помощи».

Когда я выхожу за порог своего дома, то, как я говорила, тут же начинаю искать приключений на свою голову. Я плохо вижу. У меня близорукость. И со мной часто происходят всякие, на мой взгляд, неожиданные и приятные события. Хотя моя семья так не считает. Они называют все это наоборот – неприятностями. Например, мы с ребенком – девочкой Л. – ходили на ярмарку. И я увидела там прекрасную вещь, такое небольшое татами с приклеенными камешками. Я схватила Л. за плечо, и стала восхищенно хвалить это татами, и предлагать громко:

– Давай купим это, ну давай, я на этом буду спать.

На что ребенок Л. вдруг ответил отстраненным мужским голосом:

– А вам что, больше не на чем спать?

Оказалось, я в это время плотно стояла на роскошном башмаке красивого молодого мужчины, который ко всему еще держал за руку прелестную, но уже обиженную на весь свет беременную красавицу. Выяснилось, что голос был именно его.