Дорога на Даннемору (СИ) - страница 23

— Пятьсот тысяч есть и у меня, — бодро парировал я. — Это фуфло, а не деньги.

— Намёк поняла, небось, не дура. А если я удвою сумму?

— Деньги мне неинтересны.

— Может быть, ты хочешь новой любви?

— Я же тебя предупредил: не смей предлагать такое!

— Прости, но ты сказал, не предлагать такое твоим друзьям.

— Мне такое тоже не предлагай. Я — гомофоб!

— Всё поняла, прости, погорячилась, готова искупить кровью. У меня есть набор плетей, так что можешь меня постегать, если возникнет желание… Просто для меня это болезненная тема.

— Я уже догадался! Постарайся контролировать нездоровые проявления своего либидо, иначе из освобождения Хренакиса ничего не выйдет! Моё участие в деле освобождения твоего любовника возможно только при одном условии…

— Валяй!

— Я должен получить «торпиллёр».

— Не вопрос! — тут же согласилась Хайри Маус. — Я бы его отдала тебе прямо сейчас, да только не знаю, где Хренакис его спрятал. У Хренакиса, между прочим, есть немало штучек поинтереснее. Он в этом отношении большой коллекционер.

— Другие штучки меня не интересуют. Мне нужен «торпиллёр».

— О'кей, заберёшь его себе.

— Твой дружок после освобождения не пойдёт в отказ, не станет говорить, будто не признаёт условий договорённости?

— Не станет! Уж с ним-то я как-нибудь разногласия улажу, не сомневайся, атаман! Ну, что, можно сказать, договорились?

Я внимательнее вгляделся в лицо гермафродита. Оно оставалось совершенно спокойным и его безмятежность лучше всяких слов убедила меня в том, что Хайри Маус в самом деле не имела понятия о предмете нашего договора. Что ж, так даже лучше для всех!

— Договорились! — кивнул я. — Но запомни, отказа от слов «донцы» не принимают. Мы за такое убиваем…

Хайри Маус внимательно поглядела на меня.

— Я тоже, — усмехнулась она и неожиданно влепила Сергею Лазо звучный подзатыльник; мужичонка едва со стула не слетел и испуганно воззрился на обидчицу, та же лишь засмеялась. — Мой паршивец любит больших женщин, которые его больно бьют! Правда?

— М-м-м, — закивал бывший узник Даннеморы.

— Ну-с, выпьем, что ли, по второй? — Хайри Маус подняла стакашек в порцией высокооктанового горючего бурбона. — Тост скажешь?

— За Германа Титова! — провозгласил я и мы втроём опрокинули пойло в глотки.

Несколько секунд ушли на восприятие алкоголя и поглощение уксуса, после чего разговор вернулся в прежнее русло.

— Есть несколько нюансов, связанных с пребыванием на Даннеморе, о которых следует знать, — заговорила Хайри Маус. — Сергей Лазо расскажет…

— Минутку, — остановил я её. — Сейчас я позову тех, кто вместе со мною пойдёт в десант.

Я подал условный знак казакам и к нашему столику приблизились Нильский Крокодил, Батюшка и Шерстяной.

— Присаживайтесь, рОбяты, и познакомьтесь с нашими подельниками. — предложил я им. — Вот этот маленький герой в полосатой засупонке, похожей на концлагерную робу, носит почётное погоняло Серёжа Лазо. Это он пасся на тучных пастбищах Даннеморы, о чём сейчас нам красочно и расскажет. Надеюсь даже, сопроводит рассказ красочной жестикуляцией, уместной, но не чрезмерной. А вот этот сногсшибательный мужчина с грудью тридцатьчетвёртого размера… или женщина, не знаю даже, как правильно — это та самая Хайри Маус.

Казаки присели к столу, внимательно оглядывая колоритную пару; колоритная пара, в свою очередь, оглядывала казаков. Нильский Крокодил, ещё четверть часа тому назад пытавшийся тискать Хайри Маус, хмыкнул и добродушно буркнул: «Ну, шта-а-а, вот и познакомились!» Братья по куреню расселись вокруг стола, попросили робота-бармена подать стаканчики и тут же налили себе нашего реактивного бурбона.

— Ребятки хороши… — задумчиво проговорила Хайри Маус. — Представишь или как?

— Вот этот милый застенчивый юноша с торчащими волосами носит оперативно-боевой псевдоним Шерстяной, — я кивнул в сторону Антона Радаева и перевёл взгляд на Ильицинского. — Вот этот худощавый мужчина строгого вида со взыскательным взглядом и иконой под бронежилетом — Инквизитор, он же Батюшка…

— Типа, верующий, что ли? — перебил меня Лазо, подпустив в интонацию неуместный сарказм.

— Тебе, типа, лучше не шутить на эту тему… — посоветовал ему я. — Тогда умрёшь в постели, окружённый внуками, счастливый и нескоро. Наконец этот импозантный, местами стриженый казак с топориком в заднем кармане, врождённым тремором и несмыканием голосовых связок носит псевдоним Нильский Крокодил.