Дорога обратно - страница 3

Теперь он специально приходил к школе пораньше, ждал ее и провожал домой. Она как-то пожаловалась ему, что ее все время задевает вредный мальчишка из пятого «Б», — он всегда попадается ей навстречу, когда она идет из школы, и всегда загораживает ей дорогу. Один раз он загнал ее в ворота какого-то дома и ее чуть не покусала собака.

Димка еще раньше приметил этого рослого, шумливого парня. Он был сыном какого-то профессора, одет был лучше всех, во все новенькое, сверкающее, и весь он был какой-то сверкающий, будто лакированный, с яркими губами на белом, с румянцем во всю щеку, лице.

Девчонки и учителя были от него, конечно, без ума. А мальчишки заискивали перед ним, — он был сильный, ловкий, все знал, все умел, учился играючись, все ему давалось без всякого труда, и деньги у него всегда водились.

Димка невзлюбил его с первого взгляда.

Они встретились в тот день, когда выпал первый осенний снежок — он шел большими мокрыми хлопьями, и хотя быстро таял, за ночь его насыпало изрядно, ребята с восторгом носились на санках, кое-кто приладил даже коньки, но они еще скребли по асфальту.

Неля вышла из школы, поискала глазами Димку, — он всегда стоял на углу, поодаль от главного школьного входа, и побежала к нему. Димка впервые увидел ее в черной меховой шубке-, в такой же черной меховой шапочке, и сердце его радостно забилось — такая она была милая, светящаяся вся, когда бежала ему навстречу.

И в этот миг тяжелый, плотный белый комок прочертил воздух сбоку, с силой ударил в это счастливое лицо. Она словно споткнулась об него, остановилась, ослепленная выронила портфель, закрыла лицо руками, Димка подбежал к ней, отвел ладони — вокруг левого глаза расплывалось багровое пятно. Он достал платок, вытер заплаканные глаза, потом смочил платок снегом, сложил его вчетверо, приложил к глазу. За это время еще несколько таких же «бронебойных» снежков шлепнулись в Димкину спину, но он не обращал внимания.

Только тогда, когда он отвел Нелю в безопасное место, Димка огляделся. На противоположной стороне улицы покатывалась со смеху стайка ребят во главе с Андреем — профессорским сынком.

Димка не торопясь перешел улицу, так же медленно подошел к Андрею. Тот безмятежно улыбался, перекатывая из ладони в ладонь здоровенный обледеневший снежок.

Трус! — сказал Димка, с ненавистью глядя в насмешливо прищуренные глаза.

— А ты баба! Пойди сопли ей вытри.

Вокруг опять захохотали.

— Трус! — повторил Димка громко, чтобы все слышали.

Глаза Андрея стали холодными.

— Я трус? — он с презрением смотрел на Димку. — А ну, посмотрим, кто из нас трус! Ну-ка загородите нас, ребята.

Он не торопясь стал снимать с себя новенькую кожаную куртку.

Димка сбросил на снег свое жиденькое пальтишко. Он остался в старом, потертом свитере, потому что вышел наспех, не переодеваясь, думал вернуться еще.

Андрей увидел этот свитер, просвечивающий во многих местах, и ухмыльнулся:

— За рвань твою не отвечаю, потом не жалуйся.

Вот этого ему не следовало говорить. Драться Димке вовсе не хотелось, да злости настоящей не было. А тут вдруг помутилось перед глазами. Он выбросил вперед левую руку, с ненавистью схватил ворот новенькой кокетливой рубашки, видневшейся из-под пиджака, и с такой силой рванул на Себя, что затрещала материя, полетели пуговицы. И в тот же миг — правой — он изо всей силы саданул в румяное, откормленное лицо. Они сцепились и покатились по снегу.

На следующий день домой к Димкиной матери пришла строгая женщина в каракулевой шубе. Она выложила на стол порванную рубаху и сказала, что если в течение двадцати четырех часов Дима не извинится и не принесет точно такую же рубаху, она подаст в суд за побои и повреждения, нанесенные ее сыну. Она так и сказала: «в течение двадцати четырех часов». И еще добавила, что хулиганов и разбойников следует воспитывать в трудовой колонии, и она отправит туда Димку, чего бы это ей не стоило.

Когда она ушла, мать долго плакала и все разглаживала на столе порванную рубаху. На Димку она даже не взглянула. И это было хуже всего. Он лежал на кровати, отвернувшись к стене, лицо у него было распухшее, под глазом красовался огромный синяк.