Дорога отчаянья - страница 11

- А там что? – перебил я.

- Там убежище.

Ах вот оно что. Как же я раньше не догадался.

Тишину коридоров раздирали стоны и мольбы о помощи. На полу тут и там лежали распластованные тела больных, повсюду виднелись следы крови. Крошки стекла шуршали под ногами, предательски скользя. Этажи постепенно пустели и пробираться к намеченной цели было легче. Через минуту мы уже спускались по лестнице, а еще через две показались двери в подвал.

- Внимание! Уважаемые больные, просьба сохранять спокойствие! Через минуту прибудут сотрудники из гражданской обороны, они организуют эвакуацию в подземное убежище! – со всех сторон доносилось из громкоговорителей.

- А почему людям не скажут сразу, куда идти? Зачем кого-то ждать? – спросил я на бегу.

- Ты представь, какая началась бы паника. В давке погибнет много людей, они просто затопчут друг друга. Нужно контролировать весь процесс. К тому же… - тут Петр Иванович резко замолчал, поняв, что сболтнул лишнего.

- К тому же? – переспросил я.

- К тому же, - вмешался в разговор Александр Сергеевич, - чего уж теперь скрывать, негласно стояло указание, дать в первую очередь спастись сотрудникам госпиталя, а потом уже всем остальным. Поэтому как только основная часть медицинского персонала окажется в убежище, остальным расскажут, куда спасаться.

- Но ведь это нечестно, несправедливо! А как же ваши врачебные клятвы?

- Именно поэтому такое указание и дано, чтобы выжили те, кто мог бы после эвакуации оказать медицинскую помощь всем нуждающимся и минимизировать человеческие потери. Ну сам представь, если бы все остались на местах, в убежище попали бы одни больные. Мы же в госпитале, и тут много тех, кто нуждается в серьезной медицинской помощи. А без врачей долго они не протянут. Смысл спасения теряется.

- А из гражданской обороны точно придут?

- Неизвестно. По инструкции – должны, но ведь все бумажки сплошная теория. В реальности они могут просто не успеть вовремя прибыть.

Вход в служебное помещение. Двери распахнуты настежь, за ними – широкий коридор, ведущий под наклоном куда-то вдаль. Из освещения – только аварийное, через каждые десять метров тусклые лампочки, вырывающие из темноты небольшое пространство. Вокруг никого, ни единой души, казалось, что мы одни в целом мире. Опоздали, слишком поздно. Сигнал тревоги монотонно ревет, у него нет души, ему нет до нас дела, но он отсчитывает, словно сердце ударами, секунды наших жизней, раз за разом приближая нас к концу, к неминуемому финалу, когда звук оборвется и утонет в звонкой тишине. А мы все бежим, из темноты в свет и обратно. Белая полоса. Черная полоса. Снова белая. Все как в жизни, как символично… Мы бежим по тоннелю к свету, а будет ли он в конце?

Сзади послышался топот, крики людей. Словно ночные мотыльки они летели к спасительному огню, не зная, что для многих дорога к нему станет последней в жизни.

Поворот. Через несколько десятков метров – еще один. Финишная прямая.

Огромная металлическая дверь была открыта, в проеме стояли четыре солдата, вооруженные автоматами.

- Давайте быстрее, до закрытия убежища осталось чуть больше четырех минут.

Успели. Добежали. Смогли.

Как только мы оказались внутри, к нам подошел комендант и попросил занять места в жилых отсеках. До особого распоряжения выход из помещения запрещен. Петр Иванович из сумки достал какую-то красную корочку, показал ее офицеру. Повертев пару секунд в руках, комендант с невозмутимым видом вернул документ обратно владельцу, повторив, что указание касается ВСЕХ без исключения. Перед лицом нависшей угрозы все оказались равны. До особого распоряжения.

Люди огромной массой, нескончаемым потоком прибывали в убежище. Тех, кто упал, отстал или не смог бежать, не ждали. Время стремительно уходило.

Комендант подошел к солдатам у входа. Он смотрел им прямо в глаза. «Мне тоже страшно, ребята. Держитесь. Будет непросто, но мы справимся. Я с вами. До конца». Солдаты все понимали без слов. Никто из них не хотел оказаться на месте коменданта в данный момент. Офицер смотрел на людей, вбегающих в убежище, вглядывался в их полные ужаса лица, наконец, он повернулся и отдал приказ: