Дорога отчаянья - страница 8

Боже… Что здесь происходит??? Этого не может быть… Это просто невозможно…

И снова мрак, беспросветная тьма… теперь навсегда…

Я открыл глаза, буквально подскочив на кровати, жадно глотая воздух. Перед глазами по-прежнему стоял образ… образ этого… человека?! А был ли это человек? И что это было вообще!?

- Просто кошмар, очередной страшный сон, не больше, фантазия больной головы, - попытался успокоить я себя. Меня трясло, очень хотелось курить. Если быть честным, хотя бы перед самим собой, то мои сны стали меня пугать, причем очень сильно. Все началось полтора месяца назад, одновременно с головной болью. Каждый раз что-то случалось, какая-то катастрофа, несчастный случай, невольным свидетелем или участником которых был я. Сны поражали своей реальностью, ощущение, что это было на самом деле, не покидало меня и спустя многие часы после пробуждения. Какие-то места я знал, где-то никогда и не был. Тогда я начал читать газеты, смотреть новости, но ничего… Ничто не подтвердило мою догадку или предположение, что я вижу реальные события. И я оставил все как есть, в конце концов, сны – это просто сны.

Обед прошел в тишине и одиночестве. Опоздал, просто проспал. Солдат, дежурный по столовой, со стенок термоса наскреб немного картофельного пюре да отдал кусок своей рыбы. Я вежливо отказался, попросив только чая.

Вернувшись обратно в палату, я залез в тумбочку и из планшета достал книгу. Читать я любил, особенно когда никто и ничто не мешает.

Каждый новый день был похож на предыдущий, как две капли воды. Только еще скучнее, еще длиннее, еще однообразней. Как надоедливая жевательная резинка, у которой уже и вкуса нет, и не тянется совсем, и пузыри сразу лопаются. Но не выбросить, потому что вокруг люди, и все смотрят, все оценивают тебя. И поэтому ты вынужден жевать и жевать, жевать и жевать. Так и тут, в госпитале, никуда не уехать, не сходить, остается только лежать и читать, даже спать уже не хочется.

На второй день моего пребывания в палате появились два новых постояльца. Капитан и майор. Оба – офицеры запаса. Как потом выяснилось, кто-то где-то ошибся, поставил не там подпись, потому что не туда посмотрел, и я оказался в палате для военнослужащих по контракту, а не среди солдат. Поэтому-то так пусто было.

Мои соседи практически целый день ходили по врачам, за многолетнюю службу в армии насобирали целый букет болезней, которые из года в год напоминали о себе и требовали пристального внимания со стороны врачей. Поэтому раз в год Петр Иванович и Александр Сергеевич (а именно так звали офицеров) на две недели ложились в стационар на полное обследование и профилактическое лечение, для них все было бесплатно, как заслуженным работникам госпиталя. Можно сказать, сложилась уже традиция, встречаться друг с другом, приезжая в Шиханы с разных концов страны.

Петр Иванович, капитан по званию, не очень любил разговаривать. Вечера проводил за чтением книги или разгадывал кроссворды. Даже когда медсестра выключала общий свет во всем отделении, он подолгу не спал, сидя под тусклым светом от настольной лампы (которую привез, кстати, из дома) и записывал что-то в свой блокнот. И конечно же, никому он ничего не рассказывал: ни о своей жизни, ни о службе. Видимо зная характер своего приятеля, Александр Сергеевич в палате не заводил с ним никаких бесед. Хотя во время походов по врачам наверняка разговаривали, вспоминали былые годы, делились новостями. Возможно, за день мои соседи очень уставали и им было уже не до бесед, быть может, характер такой. Была еще одна версия, что служили они не в простых войсках, а в секретных, и госпиталь был только прикрытием. Между прочим, Петр Иванович был вылитым сотрудником специальной службы, как мне казалось: высокий, стройный, невозмутимое выражение лица, холодный пронзительный взгляд, четкие продуманные фразы (когда они были) и, конечно же, вечное молчание.

Александр Сергеевич же напротив был этаким добрым здоровяком, с румяными упитанными щеками, с широкими бакенбардами, глубоко посаженными глазками. Весь такой холеный, лощеный, со звонким смехом. Он постоянно рассказывал какие-то истории про свою службу, курьезные случаи с товарищами, да и просто любил поболтать обо всем на свете. На мысль о секретных службах навел меня именно Александр Сергеевич, который как-то в разговоре вскользь упомянул о пребывании в каком-то подземном бункере, а когда я переспросил, резко сменил тему. В тот момент Петр Иванович даже в лице переменился, недобро заиграли желваки. Все, подумал я, узнал тайну, теперь им придется меня убить. Но все обошлось, и вскоре все забылось.