Дорога в небеса - страница 40

Немало способствовала уважению адарийцев помощь, которую мы как-то неожиданно даже для себя смогли оказать. Мы проезжали мимо шахтерского поселка в предгорьях как раз тогда, когда в одной из шахт произошло обрушение, завалив три десятка человек. При помощи магии Земли и Воздуха мы разгребли завалы и вытащили пострадавших — слава Богам, никто не погиб, а пара приступов удушья да сломанных рук единодушно были сочтены местными мизерной платой. Ну а после того, как мы прошлись по забоям, укрепляя их магией — тем самым заклинанием, что мы использовали для создания картинок… Словом, нас посчитали чуть ли не посланниками Богов, благодаря и кланяясь до земли.

Опасения Рейна относительно возможных конфликтов не оправдались: то ли нас боялись задевать, то ли потому, что наш путь проходил в стороне от больших городов. Хотя зачастую мы и вовсе оказывались в глуши… Так что, дабы не удлинять и без того немалый путь, примерно половину ночевок мы проводили на свежем воздухе.

Зато одна вещь порадовала нас с Кэлом: артефакт Ларта сработал! Теперь мы не чувствовали себя оторванными от цивилизации, и регулярно переписывались с родителями Кэла. По просьбе Ларта мы никому не сказали о его изобретении, ведь это бы сразу вызвало интерес к нему со стороны слишком и слишком многих, а он этого не хотел, пока мы, как студенты, были уязвимы…

Вообще нашу практику в этом году вполне можно было назвать турпоходом: окружающие вежливы и почтительны, прорывов не было, погода чудесная… Вот и сейчас — пару часов назад мы расстались с очередным отрядом воинов, что должен был стать лагерем у обнаруженного нами прохода. Поблизости не было ни одного постоялого двора, так что на ночевку мы остановились на берегу небольшой реки, к которой подступал лес.

— Лин, сердце мое, о чем ты так задумалась? — рука Кэла обвилась вокруг моей талии, заставив меня встрепенуться.

— Просто воспоминания, — улыбнулась я любимому, наслаждаясь немудрящей лаской и возвращаясь к ужину.

После ужина, вымыв котелок и забросив туда листья для отвара, мы собрались вокруг магистра Гаррода, который развернул карту. На ней кривой линией был отмечен наш маршрут: вошли с Адарию с северо-запада, доехали почти до ее восточных пределов и двинулись на юг.

— Итак, смотрите, осталось два места: это, — палец коснулся точки почти на самой границе с землями Шатэрран, — и это, — палец переместился севернее, оказавшись почти на границе с Каэрией. Оглядев нас, магистр продолжил:

— Надо принять решение. Время вашей практики подходит к концу, так что до ее завершения мы успеем посетить лишь одну точку. Вам выбирать, какую именно. Нари Алиэн, сначала я хотел бы услышать ваши соображения.

Я задумалась, а затем подняла глаза и медленно начала:

— Практика заканчивается, но… Если мы сначала навестим самую южную точку, нам всё равно придется ехать на север, чтобы вернуться в Тар-Каэр. Так почему бы не перейти границу здесь? — мой палец коснулся последней метки на карте.

— Тогда вы вернетесь в Тар-Каэр приблизительно на три-четыре дня позже, чем если бы мы отправились туда прямо сейчас, — честно ответил декан.

— Я на это согласна, но у меня с тварями личные счеты. А как вы? — обратилась я к друзьям.

— Знаешь, Лин, а ведь мы можем и обидеться, — ответил посерьёзневший Рейн, — ты что, правда думаешь, что мы могли бы не согласиться с тобой в таком деле? Мы принимаем твое предложение, верно, друзья?

Остальные кивнули, а магистр улыбнулся и сказал:

— Что ж, отлично. Завтра отправимся с рассветом, а теперь спать. И не забудьте про защиту!

Выставив отработанные до автоматизма защитные заклинания, мы завернулись в вытащенные из седельных сумок лошадей одеяла. Полежав минут десять, я поняла, что не смогу пока заснуть, бесшумно поднялась и направилась к реке. Успела сделать лишь несколько шагов, прежде чем меня обняли сзади и прошептали в самое ухо:

— Куда ты, радость моя?

Я посильнее прижалась к Кэлу. За эти дни я безумно соскучилась по его телу, его жарким ласкам и невероятному ощущению полноты, которое я испытывала всякий раз, когда мы были вместе. И вот так чувствовать его силу, его несомненное желание было невыразимо сладко и восхитительно.