Дорога в никуда - страница 17

Дзикозес и его партизаны отступили назад; солдаты вывели обоих летчиков и Ильмику Хускарле из дома. Они снова двигались ночами, а днем спали в укромных уголках. Очевидно, враг захватил эту местность, но его господство здесь еще не было закреплено. Отряд избегал патрульных и военных отрядов перкунцев, но тучи кровососов были везде. Солдаты ежедневно натирали руки и лица вонючим жиром, чтобы защититься от насекомых.

Через два дня их отделения от партизан у О'Брайена началась лихорадка — озноб и горячка. Ту Хокс определил, что это малярия, и санитар группы подтвердил его диагноз. Из двух стволов молодых деревьев и накидок солдаты соорудили примитивные носилки и сержант был уложен на них; Ту Хокс взял один конец носилок, один из солдат — другой. Солдаты сменяли друг друга каждые полчаса, но Ту Хокс должен был тащить носилки, пока руки его не превратились в бесчувственные палки.

Санитар дал О'Брайену воды и две большие таблетки: одну зеленую и одну красную. Это повторилось четырежды в день. И это было почти бесполезно; О'Брайен мерз, потел и его все знобило и знобило. Спустя некоторое время приступы прекратились, как это и ожидалось, и О'Брайен, несмотря на свою слабость, должен был встать и идти дальше пешком. Офицер ясно дал понять, что не потерпит никаких задержек, и Ту Хокс помогал своему товарищу идти дальше, поддерживая его, и без всяких колебаний застрелил бы человека, который помешал бы группе продвигаться и подвергал бы ее опасности. Его главной заботой, очевидно, была девушка, которую он должен был провести через вражескую территорию.

После четырех дней перехода, во время которых О'Брайен слабел все больше и больше, они достигли первой, не подвергшейся нападению врагов деревни. Здесь Ту Хокс увидел первую железную дорогу. Локомотив, старинная машина — в его мире она могла быть построена в 1890 году — обладала высокой, причудливой формы дымовой трубой. Вагоны были выкрашены в ярко-красный цвет и покрыты кабаллистическими знаками.

Деревня была конечной станцией железнодорожной линии. По обеим сторонам дороги стояло около тридцати домов и складов и каждое здание было украшено нарисованным или вырезанным изображением какого-нибудь духа-защитника.

Офицер вежливо проводил девушку к пассажирскому вагону и помог ей подняться в него. С двумя американцами он не был так вежлив; он заревел на них. Они должны были пройти на три вагона дальше. Ту Хокс скрыл свое все увеличивающееся знание их языка и притворился, что он не понимает. Солдаты схватили его и О'Брайена и грубо затолкали их в вагон для скота.

Он, кроме лежащей на полу соломы, был пуст и битком набит ранеными солдатами. Потолкавшись взад и вперед, Ту Хокс нашел место, где он смог положить О'Брайена. Потом он попытался достать воды для своего больного товарища. Мужчина, рука которого была замотана выпачканной кровью повязкой, а на голове его были бинты, тоже пропитанные кровью, сопровождал Ту Хокса. В своей здоровой правой руке раненый держал длинный нож, и он не старался скрыть от Ту Хокса, что при малейшей попытке к бегству он перережет ему горло. Он не отходил от обоих пленников, пока, после долгого путешествия, они не прибыли в столицу государства, город Эстокву.

Путешествие по железной дороге продолжалось пять дней и ночей. Временами поезд часами стоял на запасных путях, чтобы пропустить идущие на запад военные эшелоны. Однажды раненым и больным в вагоне целый день не давали воды. В этот день О'Брайен был близок к смерти. Наконец, поезд остановился на запасном пути поблизости от ручья, и тот, кто мог ходить, ринулся наружу, чтобы наполнить свои котелки и фляжки водой.

Жара, вонь и стоны тяжелораненых превратили поездку в вагоне в мучение. У человека, находящегося поблизости от О'Брайена, была гангрена. От него так отвратительно воняло, что Ту Хокс не мог есть, и когда этот несчастный на третий день, наконец, умер, его товарищи быстро выбросили его из поезда на полном ходу.

Как ни странно, состояние О'Брайена улучшилось. Когда поезд прибыл в Эстокву, лихорадка, озноб и горячка прошли. Он был слаб, бледен и худ, но он победил болезнь. Ту Хокс не знал, обязан ли ирландец выздоровлением своим естественным силам й упорству, или же таблетки санитара сделали свое дело. А может быть, и то, и другое. Возможно, также, что у него была какая-то другая болезнь, а не малярия. Это не играло никакой роли; он снова был здоров и только это имело значение.