Дорога в Рождество - страница 2

Возвращаться в зал не хотелось, и он решил побродить по магазинчикам, тут и там призывно манящим к себе светящимися вывесками. «Одежда», «Обувь». Это пока было не по карману. «Вот определюсь, тогда…», — как-то незаконченно подумал Алексей. И в этот момент неожиданно обнаружил прямо перед глазами яркую витрину с игрушками. Чего тут только не было! Обворожительные куклы, пушистые звери, сверкающие машины, коробки с конструкторами. Алексей с удивлением рассматривал все это великолепие. Сколько лет он вообще не вспоминал, что в мире бывают игрушки? В его детстве таких не было. Жил-то он не бедно, но подобных вещей в то время не делали! Особенно интересной была большая красная гоночная машина. В ней было все, как у настоящей: руль, приборная доска, сиденья, открывающиеся дверки.

— Для сына подарок ищете? — услышал он вдруг любезный голос молодой продавщицы. Девушка уже давно разглядывала этого странного мужчину, стоящего у прилавка. Алексей смутился.

— Нет, что вы, я так… — Он хотел было быстро пройти дальше, но остановился, пораженный какой-то новой мыслью. — То есть да, для сына…

— Машинка очень хорошая, с дистанционным управлением. Она одна осталась.

Девушка ловко достала машину с полки, поставила на прилавок. Она нажимала кнопки пульта, и машинка ездила вперед и назад, поворачивала влево и вправо.

— Берете? — с улыбкой спросила продавщица. Алексей достал из кармана свои нехитрые сбережения, пересчитал.

— Беру, — хрипло сказал он, отдавая почти все деньги, которые у него были.

Он бродил по площади, не зная, куда себя деть. Казалось, что прохожие удивленно смотрят на него, на яркую коробку с игрушкой. Алексей затолкал ее в полупустую сумку и пошел дальше. В голове будто спорили два голоса: один спокойный, а другой — нервный, язвительный.

— Хороший подарок, — говорил первый.

— Да ты в уме ли? — ехидно спрашивал второй. — Кому подарок-то? Тоже мне, папаша…

— Так ведь пацан-то обрадуется!

— Какой пацан? Ты его видел? Нужны ему и машина твоя, и ты сам!

Алексей устало прислонился к стене. Нервно закурил. Посмотрел на елку, сиявшую разноцветными огоньками. Неожиданно успокоился и подвел итог дискуссии:

— Так ведь праздник. Рождество. Нехорошо с пустыми руками. Может, я там никому и не нужен, а машина классная… Если что, оставлю — и уеду.

Алексей вошел в зал ожидания, глянул на табло. До отправления оставалось полчаса, значит, посадка вот-вот начнется. Он подошел к буфетной стойке, купил несколько пирожков. Медленно двигающаяся буфетчица уже не казалась интересной, а лишь искусственно-манерной. Алексей вышел на платформу, предъявил билет молоденькой проводнице. Та с удивлением и страхом перевела взгляд с документов на него. Алексей опустил глаза. Прошел в почти пустой вагон, устало опустился на полку. День, которого он ждал так долго, заканчивался невесело… А ведь недавно казалось, что главное — выйти на свободу, а там все обязательно будет хорошо. Оказывается, еще нужно доказать всему миру, что ты — человек, что ты достоин просто жить. Нужно что-то решать, чего-то добиваться.

Решать и добиваться он не привык. В колонии все шло по распорядку, по команде да по приказу.

А раньше? Алексей в который раз прокручивал, как кинопленку, свою жизнь. Решал ли он что-то раньше?..

О самом раннем детстве он помнил мало. Обрывистые яркие картинки: вот улыбающаяся и такая красивая мама в голубом шелковом платье. А вот папа сажает его к себе на плечи, и мир кажется огромным, а все предметы становятся ниже. А вот они втроем в лесу, и трава кругом мягкая, яркая, а в ней — спелая сладкая земляника, и столько вокруг солнца, света, счастья… Слово «счастье» у него всегда ассоциировалось со вкусом лесной земляники. Этот чудный мир рухнул как-то вдруг. Просто папа стал приходить поздно, когда Алеша уже спал. Просто мама перестала шутить, и в доме чувствовалась какая-то тревога.

Родители никогда не ссорились при нем. А вот день, когда папа уходил, Алексей помнил хорошо. Отец небрежно побросал какие-то вещи в старый рюкзак, огляделся по сторонам. С чужой улыбкой посмотрел на него, Алешу. Попытался усмехнуться, хлопнул его по ладошке: «Давай пять, солдат!». Вздохнул и сказал: