Дорога во тьму - страница 8

Хосе протянул ему маршрутный лист, ключи и навигатор.

- В бардачке есть карта и спутниковый телефон с моим прямым номером. Если появятся любые вопросы, не стесняйся, звони мне. Если полиция остановит тебя по какой-либо причине, не соглашайся на обыск ни при каких обстоятельствах, независимо от того, как они тебе угрожают. Все документы и журналы актуальны, так что у них нет никаких причин для обыска. Понял?

- Думаю, что да.

- Хорошо. Так что ступай. Увидимся через двенадцать часов.

Тони забрался в машину и завел мотор. Когда он выехал на дорогу, то почувствовал одновременно нервозность и возбуждение. Эта работа будет намного приятнее, чем отвечать на телефонные звонки и слушать, как люди ругаются весь день. Он мог наслаждаться некоторой свободой и открытой дорогой. Такого возбуждения он не испытывал с двадцати лет. И все же ему было интересно, что же на самом деле представляет собой его груз. Они бы не заводили речь о полиции и обысках, если бы все было гладко. Это наркотики? Может быть, краденое? Но это не имело значения. Главное правило – не смотреть, и он не собирался этого делать. Нет смысла все портить. Кроме того, ничто не говорило о том, что это должна быть постоянная работа. Может быть, через полгода он просто уйдет на пенсию. К тому времени он заработает кучу денег.

Выехав на шоссе, он включил радио, совершенно не подозревая о том, что ждет его в Мексике.

Примерно через три часа Тони уже подъезжал к пограничному переходу в Ларедо. Очередь была длинной, так как это был вечер пятницы. Похоже, многим людям нравилось отправляться на юг, чтобы выпить чего-нибудь на выходные. Тони был в Мексике всего один раз, когда был моложе. Это было до того, как картели там полностью захватили власть. Теперь, отправляясь в Мексику, он почти напрашивался на то, чтобы его похитили или убили. И все же, люди делали это каждый день.

Почти через час настала его очередь. Агент пограничного патруля осмотрел его грузовик, вернул ему документы и отправился в путь. Это было так просто. Он видел людей, разгуливающих с собаками-ищейками, но не хотел слишком много думать о том, что он может везти. От границы до Монтеррея оставалось еще несколько часов, но он добрался без происшествий. Когда он въехал на стоянку, мужчина у ворот помахал ему рукой, приглашая въехать.

Он подъехал к складу, и оттуда выбежали несколько человек с винтовками, крича ему что-то по-испански.

- Salir! Salir! – кричали они.

Он достаточно хорошо знал испанский, чтобы понять, что это означает "Выходи!"

Он вылез из грузовика с поднятыми руками. Один из мужчин подбежал и ударил его прикладом винтовки в живот. Его не били в живот с тех пор, как он был подростком. От удара его чуть не стошнило, когда боль пронзила живот, заставив согнуться пополам и упасть на колени. Это было не то приветствие, которого он ожидал.

К нему подошел еще один человек, но Тони видел только его ноги, пытаясь отдышаться.

- Кто ты такой, черт возьми? - спросил мужчина.

- Меня зовут Тони, – xмыкнул он. - Меня прислал Хосе.

- А где Паук?

- Кто?

Один из мужчин снова ударил его ногой в живот, на этот раз уложив лицом вниз. Он набрал полный рот грязи, когда его лицо ударилось о землю.

- Паук, тупица. Водитель. Паук – это тот, кто доставляет сюда грузы.

- Я не знаю никакого Паука. Это моя тестовая поездка, сказали они. Мой первый день.

Тони закашлялся, поднимаясь на колени. Наконец, он поднял глаза и увидел двух мужчин, наставивших на него АК-47. У того, что стоял посередине, была короткая борода и темные очки.

- Честно. Позвони Хосе.

Тони не мог поверить, что Хосе не дал им знать, если только это не было частью какого-то посвящения.

- Сейчас узнаем, - сказал мужчина и щелкнул пальцами.

Один из мужчин закинул винтовку за плечо и побежал к задней части грузовика. Тони услышал, как открылась задняя дверь. Другой мужчина на погрузчике выгрузил из грузовика несколько ящиков. Было два ящикa с красной линией, нарисованной сбоку. Другой мужчина взял лом и откинул крышку с каждого, чтобы показать двух молодых девушек в каждом ящике.

Все четыре девушки были белыми, и ни одна из них не выглядела старше четырнадцати или пятнадцати лет. Все они плакали. Глаза Тони расширились, когда он снова сел на задницу, осознав,