Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №3 - страница 2

- Заканчивай, Холл. Держу пари, что твои друзья тебя уже ждут. До завтра.

Фрэнк поставил лыжи в угол, окинул последним внимательным взглядом лавку и прилегающее пространство улицы, а затем тщательно запер все двери. Когда Холл позднее вернется сюда, - спит он в закутке рядом с лавкой, - он сможет открыть ее своими ключами.

Потом он поднялся по темному переходу в жилую комнату. Этот переход соединял два дома - старый одноэтажный блокгауз, в котором сейчас располагалась лишь лавка и подсобное помещение, и новый скромный жилой домик. Отец Фрэнка построил его, как только его торговое дело более или менее встало на ноги.

Фрэнк - радостный и веселый - вошел в теплую жилую комнату.

- Добрый вечер, матушка! Ты меня уже ждешь?

Из большого жесткого кресла-качалки подняла к нему усталое лицо бледная женщина.

- Наконец-то, мой мальчик, - произнесла она приветливо. - Теперь мы сразу и поужинаем. Сказав это, она тяжело поднялась и медленно направилась к печи, как ходят больные, опасающиеся каждого неосторожного движения. Фрэнк тут же подвинул свой стул к столу и принялся накрывать. Ужин был готов. Выплеснувшийся кипяток шипел на керосинке. В печи все трещало и гудело, и маленькая комната наполнялась приятным теплом.

Взглянув сквозь щели деревянных ставней, Фрэнк смог разглядеть, что на улице все еще пышными хлопьями валил снег. Он с удовольствием освободился от своей куртки и стал устраиваться поудобнее.

- Представь себе, матушка, сегодня приходили несколько совершенно запуганных краснокожих, о племени которых я никогда ничего не слышал. Но они принесли такие меха, скажу я тебе! Подожди-ка, я их сейчас быстро принесу. Миллионеры из Нью-Йорка будут драться за них!

Он быстро вскочил и выбежал из дома. Мать даже не попыталась его удержать или напомнить ему о том, чтобы он закрыл за собой дверь. В комнату проник холодный воздух. Но мать так сильно радовалась рвению и уверенности сына, с которыми он, несмотря на свою молодость, заботился о пропитании семьи, что не обратила на это внимание.

Через несколько минут Фрэнк вернулся, отодвинул в сторону тарелки и разложил на столе несколько лисьих шкур. Они были блестящие, черные и пышные и, что особенно ценно, имели серебристый отлив.

-Ты чувствуешь, матушка, как они шелковисты и пушисты. Таких чудесных шкурок у нас еще никогда не было. При этом краснокожие совершенно не представляли себе их цены. Я мог бы обвести их вокруг пальца и положить в карман солидный барыш, если бы захотел.

Он положил меха на скамью и снова подсел к своей тарелке.

- Но ведь мой мальчик знает, что нечестно приобретенное добро не приносит счастья. - Да, конечно; об этом нет и речи.

Фрэнк с упоением запихнул в рот большой кусок мяса.

- Но ты знаешь, наши взгляды иной раз мешают торговле.

- Какие такие взгляды?

- Ну, наши убеждения, что ли. Заповеди Божьи. В конце концов смысл понятен. Можно было бы быстрее вырваться вперед, если бы не этот страх перед Богом. Индейцы все равно пропивают свои деньги. Они им ни к чему.

- А тебе чего-то не хватает?

Фрэнк почувствовал себя пристыженным.

- Да, ты права, как всегда. Я потерял бы покой, если бы позарился на нечестную прибыль. - Фрэнк весело засмеялся. - Ты перенапряглась и устала, матушка. Расскажи мне еще что-нибудь из прошлого.

Он продолжал ужинать с видимым аппетитом. Мать охотно откликнулась на его просьбу: она всегда была готова делиться воспоминаниями. Она начала рассказывать о Сан-Франциско, чудо-городе, царице Тихого океана, о том городе, в котором она когда-то выросла, любуясь безбрежным морем и ощущая за спиной богатый калифорнийский край и мощные Скалистые горы. В ее рассказе вновь оживали воспоминания о прошлом. Она знала в этом толк, и внимательный слушатель глубоко погружался в ее светлые образы; он отрешенно глядел перед собой, и его переполняла жгучая жажда радости жизни.

Тихо тикали часы на стене, что-то напевал чайник, трещала и гудела печь.

Это был свободный вечер - вечер покоя и отдыха после напряженного рабочего дня.

Но Фрэнка как будто что-то покалывало во всех членах, что он едва мог усидеть на месте. К чему все эти мечтания? Ведь все это не для него. Какая польза от прекрасных мечтаний о счастье и о богатстве, о путешествиях и приключениях, если ты должен тихо и смирно сидеть дома в ожидании очередного дня с его заранее известным единообразием.