Дорогами Фьелланда (СИ) - страница 24

Когда королеву привели в чувство, она, цепляясь за руки Ольгерда, умоляла его вернуться в замок. Эринна не расслышала, что он ответил, но в конце концов в повозку посадили еще трех придворных дам и кое-как развернули лошадей. Королю подвели крепкого вороного коня, следом за ним паж вел под уздцы еще двух.

Она была рада, что дальше им предстояло ехать верхом. Все-таки ее немного трясло после пережитого, алая вышитая подушка с нелепо торчавшей стрелой так и стояла перед глазами. Медленная неуклюжая повозка представлялась теперь ловушкой, а сидящие в ней люди — удобной мишенью для любого злоумышленника. Да если бы не Аларик, кто-то из них троих был бы уже мертв!

Кстати, интересно, кому на самом деле предназначались эти стрелы?

Прогулка возобновилась. Почти всю дорогу Эринна видела перед собой прямую, равномерно покачивающуюся королевскую спину. Что бы он ни думал, внешне Ольгерд держался невозмутимо и ясно давал понять, что не собирается прятаться за каменными стенами крепости или за спинами своих рыцарей.

— Храбро, но не очень умно, — негромко заметил Робин, ехавший вместе с Алариком за ее спиной. Эринне был прекрасно слышен их разговор.

— Я заметил, что некоторые господа выглядели весьма бледными после происшествия.

— Да уж. Например, доблестный эрл Магнус. Или этот стервятник Карсон.

— Стервятник? Для него это комплиментище. Многие хищные птицы отличаются благородством, знаешь ли, а вот в Карсоне я решительно не вижу ничего подобного. Мне кажется, он чего-то отчаянно боится.

— Физиономия у него — что творожная лепешка, это верно. С другой стороны, я знал людей, которые могли устроить запредельную подлость, даже не изменившись в лице… Тут никогда не скажешь наверняка.

Они первыми добрались до мыса, значительно опередив остальных. Эринна натянула поводья, остановив коня. Жаль было топтать копытами такую красоту! Под порывами ветра волнами изгибался солнечно-золотой цветочный ковер. Тишину нарушало только колючее шипение моря. Ледяной припай у берега разбился в крошево, а дальше блестели волны, серебряные и белые, слепящие глаза под солнцем. Еще дальше, у самого горизонта, серо-синее море сливалось с небом, покрытым легкой рябью облаков.

Аларик, подъехав ближе, протянул ей цветок — пушистый желтый шарик на толстом стебле с резким свежим запахом.

— Местный символ стойкости, — улыбнулся он.

— Пока вокруг нет лишних ушей, предлагаю кое-что обсудить, — шепнул Робин. — Кажется, наш друг Ольгерд сидит на троне не так прочно, как ему хотелось бы. Пока мы ехали, я расслышал в толпе несколько отнюдь не хвалебных выкриков в его адрес, хотя старина Сигрейв со своими ребятами пресек это дело в зародыше. Да и тот стрелок на крыше…

Эринна настороженно оглянулась. Подъехавшие слуги суетились поодаль, разбивали светлые палатки, доставали снедь из корзин. Свита, окружавшая короля, не особенно торопилась.

— Кстати, прими мои поздравления, — добавил Робин, подмигнув Аларику. — Отбить стрелу мечом — это было неописуемо! Научишь?

— Ради этого трюка тебе пришлось бы стать кьяри, — сдержанно ответил маг.

— Мда. Дороговатая цена, — начал Робин, но Эринна его перебила. Блестящая кавалькада придворных неумолимо приближалась, так что времени для разговора оставалось все меньше. А во дворце, как известно, каждая стена имеет уши. И, что еще хуже, язык.

— Вернемся к Ольгерду, — поспешно заговорила она. — Сейчас у него положение действительно не ахти. Многие господа не одобряют его скоропостижную женитьбу на Олвен. Они почти открыто требуют от короля крепкого наследника, не младенца. Одна партия продвигает принца Болдра, другая — Магнуса. Что думают сами претенденты, неизвестно. Болдр загадочно молчит, Магнус демонстративно держится в стороне. А тут еще сьерги… Вспомните, что фьелландцы пришли на эти земли после распада Империи. Раньше эти края принадлежали сьергам, но фьелландцы оттеснили «рыбарей» дальше на север, в горы и на острова Ледяного моря. Сьерги, однако, с этим не смирились. Ольгерд в юности часто ходил на своем корабле в Ледяное море, то дрался с сьергами, то пил с ними. Худо-бедно заключили мир. Но в последнее время чуть ли не каждый год у сьергов объявляется молодой вождь, который называет себя сыном Ольгерда и начинает бодро грабить северные провинции.