Дорогая Альма - страница 21

– Пожалуй, ты права, – согласился Раух. – Главное, чтобы Джил успела.

– А мы потянем время. – Маренн улыбнулась. – Надо дать знать Олендорфу, что я не отвергаю окончательно его предложение поучаствовать в операции. Но пока у меня очень много работы, – сообщила она, возвращаясь к столу. – Посмотрим, согласится ли он подождать. Ведь его очень занимает мысль представить Гейдриху, а через него фюреру результаты своих психологических опытов. Такое рвение очень может способствовать его продвижению по службе. Так что ради будущей карьеры, может, и подождать денек, как ты считаешь?

– Это рискованно, Мари. – Фриц ответил озабоченно. – А если не удастся вообще получить резолюцию рейхсфюрера? Если он отложит решение на неопределенный срок? Тебе придется участвовать во всей этой истории? Отказаться уже будет трудно.

– Может быть, и не придется отказываться. Кто знает, Фриц, если все пойдет, как ты говоришь, не исключено, только мое участие как-то спасет этих людей. Хотя я и сама плохо себе сейчас представляю, как. Если рейхсфюрер не согласится поставить резолюцию и наш план сорвется, мне придется участвовать. Нам придется участвовать, Фриц. – Она посмотрела Фрицу прямо в глаза. – Мы не сможем отойти в сторону. Мы будем участвовать и спасем того, кого удастся спасти. Иначе мы сами себе не простим. Никогда. Ты не согласен?

– Я согласен, Мари, – ответил Раух, помолчав. – Ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Всегда.

– Спасибо, Фриц. – Маренн с благодарностью положила руку поверх его руки, потом сняла телефонную трубку. – Тогда я звоню Олендорфу.

– Я очень рад, дорогая фрау Сэтерлэнд, что вы изменили решение. – Низкий баритон штандартенфюрера на другом конце провода звучал почти елейно. – Уверен, мы легко найдем с вами общий язык. Да и вы получите бесценный опыт. Что же касается вашей просьбы, – он сделал паузу, раздумывая, – я понимаю, что на фронте идут ожесточенные бои. И вы, фрау Сэтерлэнд, совершенно незаменимый специалист. В вашем внимании нуждается множество верных солдат фюрера. О вашем таланте возвращать практически из царства мертвых слагают легенды. – Было слышно, как он рассмеялся. – Но поймите и меня. У меня приказ начать операцию ровно в семь утра 2 августа. Как только «Лейбштандарт» покинет эту зону, мы должны сразу же выставить оцепление, чтобы ни одна мышь не проскользнула. И мы так и сделаем. Но учитывая вашу занятость… – Он снова помолчал. – Хорошо. Я знаю, что, кроме вас, в госпитале нет специалистов, которые могут произвести операции определенной сложности. Я готов подождать до полудня. Но если вы задержитесь – что ж, начнем без вас. Присоединяйтесь. Однако самое интересное всегда бывает вначале, фрау Сэтерлэнд. – Он снова как-то слащаво рассмеялся. – Когда еще никто только не напуган, только растеряны. Когда они еще не подозревают, что их ожидает. Вот это самый захватывающий момент – как мышка сама лезет в мышеловку. Если вы пропустите – много потеряете. Не советую. Уж поверьте. Знаю по опыту.

«Не сомневаюсь», – подумала Маренн.

– Я постараюсь успеть, штандартенфюрер. – Маренн хотелось ответить как можно более беспечно, но получилось натянуто. – Однако есть еще одна просьба, – добавила она.

– Слушаю вас.

– Вот ко мне сегодня прибыл адъютант бригадефюрера СС Шелленберга гауптштурмфюрер СС Раух, – сообщила Маренн. – По служебной необходимости. Однако, узнав о моих планах, тоже хотел бы присутствовать. Много слышал, но ни разу не видел воочию. Надеюсь, вы не будете возражать. – Она напряглась, ожидая ответа. Впрочем, к ее удивлению, Олендорф даже обрадовался.

– Нисколько. Буду счастлив, если гауптштурмфюрер к нам присоединится, – откликнулся он. – Потом составит отчет о наших действиях бригадефюреру, и, я уверен, у нашей службы перед рейхсфюрером появится еще один влиятельный покровитель. Благодарю вас, фрау Сэтерлэнд, что поставили гауптштурмфюрера в известность о наших действиях. Итак, завтра в полдень присылаю за вами машину, – резюмировал он решительно. – Жду обоих.

– Благодарю, – согласилась Маренн. – Хайль Гитлер.

– Хайль.

Из телефонной трубки понеслись короткие гудки. Маренн несколько мгновений смотрела в темноту за окном. Затем, повесив трубку, обернулась к Рауху.