Дорогая миссис Бёрд… - страница 5
Мужчина чуть не подавился сигаретой. Его приятель на миг замялся, а затем загоготал:
– Так-то, Генри! Они вовсе не такие глупые, какими кажутся.
– Каждый может повторить то, что слышал на радио, – усмехнулся второй.
– Я прочла об этом в «Таймс», – возразила я, и это было правдой. Ответа не последовало, но спор возобновился, едва подали лифт.
Я зашла за ними в кабину, вежливо попросив лифтера подняться на третий этаж. Затем подняла взгляд и почувствовала, как меня обдало волной высокомерия. Да уж, путь к должности военной корреспондентки легким не будет. Неудивительно. Мама всегда говорила, что «если у тебя грудь отросла, то мужчины держат тебя за дурочку». А еще, что самое разумное – притворяться таковой и затем однажды доказать, что это неправда.
Я любила маму, особенно когда она говорила что-то вроде «грудь отросла» прилюдно, а отец закатывал глаза, хватаясь за сердце для пущего эффекта.
Мысль о родителях придала мне сил, и, доехав до третьего этажа, я покинула лифт, направившись вверх по лестнице. На мгновение я задержалась в пролете, чтобы припудрить носик и спрятать шальной локон за ухом, а затем помедлила перед двойной дверью, что вела на собеседование к миссис Бёрд.
Глубокий вдох, плечи назад. Ну, держись.
Толкнув дверь, я оказалась в темном, узком коридоре, разительно отличавшемся от модного вестибюля с высокомерно глядящими портретами внизу. Как меня и предупреждали, секретаря здесь не было, и я не понимала, куда идти дальше – передо мной была вереница дверей, все, кроме двух, были закрыты, и кроме стука клавиш оттуда не доносилось ни звука. Я ошиблась, представив, что здесь меня ждет бурлящий зал с людьми вроде тех шишек у лифта. Быть может, все были на выезде, а может, я ошиблась днем?
Сжимая сумочку, я заметила полуоткрытую дверь справа и подумала, не прозвучит ли осторожное «здравствуйте, есть здесь кто-нибудь?» чересчур прямолинейно.
Отбросив эту мысль, я решила постучаться в одну из дверей. Уж если я получу эту должность, мне, может быть, придется звонить в Америку и просить, чтобы соединили с Белым Домом. Слабонервным здесь не место.
На двери справа красовалась табличка с аккуратно выведенным «Мисс Найтон». На стене рядом висел модный плакат в рамке, на котором женщина радостно наступала в лужу. Не знаю, как это было связано с Важными Событиями в Мире, но каждому свое. На стене напротив был похожий плакат, но на нем была смеявшаяся над котенком женщина в летнем платье.
Я нахмурилась. Животных я любила, но что в подобном заведении делают эти картинки в Столь Тяжкие Дни? Здесь был бы впору королевский портрет или кого-то из военных министров.
Все же это могло означать, что здесь работают веселые люди, и это слегка приободрило меня.
Веселые или нет, но тишина стояла необычайная.
– МИСС НАЙТОН!
Так.
Крик принадлежал мужчине и доносился из второй приоткрытой двери чуть дальше по коридору.
– МИСС НАЙТОН! О, Боже мой! Куда, черт побери, она делась? Я как со стенкой говорю. НЕВАЖНО, Я САМ СПРАВЛЮСЬ!
Раздался грохот, затем треск.
– Бог мой… Идиот.
– Эй! – воскликнула я, направляясь к источнику шума. – С вами все в порядке? Могу я помочь?
– Разумеется, я в порядке. Кэтлин, это ты? Подожди.
Послышалось шарканье, и вдруг в коридор вывалился худощавый джентльмен сорока с небольшим лет. На нем были приличные твидовые брюки и жилет, но приличия на этом кончались – рукава рубашки были закатаны, каштановые волосы были нестрижены, и все руки были в чернилах.
Он, должно быть, журналист. Как захватывающе! Даже несмотря на столь убийственный вид.
Журналист, не представившийся, но увидевший, что я вовсе не мисс Найтон, отбросил прядь волос с лица, перепачкав чернилами лоб. Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Как у вас дела? – громко спросила я. Всегда говорю громко, когда нервничаю. – Я Эммелина Лейк. У меня собеседование с миссис Бёрд.
– Господи. – Он встревоженно посмотрел на меня. – Что, уже?
Я энергично улыбалась, надеясь, что улыбка выходит интеллигентной. По меньшей мере, он, кажется, знал, что я должна была явиться.
– Мне назначено в два, – я попыталась помочь ему вспомнить.