Дороги скорби - страница 19

– Эффективно?

– Да. Это слово значит, что когда…

– Я знаю, что оно значит. Откуда известно о том, что проблема была решена?

– Так ведь была целая экспедиция. Ученые мужи из университета отправились к гроту, и тот, вообразите, был действительно завален. Грот вскрыли и обнаружили там останки, коих было порядка двадцати-тридцати. Сырость сделала свое дело, но то, что черепа и само строение скелетов имели мало общего с людской природой, – непреложная истина.

– О как!

– Именно! А теперь вернемся к Снегирю. Вы говорите о том, что песенка очень религиозна, но как иначе? Люди жили бок о бок с теми, чья природа была им необъяснима, страшна, и не отрицаю, что суть её была тьма и к их сотворению приложил руку сам Диавол. Его, как мне кажется, в те времена называли Рогатым Псом, но в документах того времени и Диавол упоминается тоже… – Чайка задумался. – До Рогатого Пса я, увы, добраться не успел, но, если вы будете в Златограде и у вас будет время, проведите его в библиотеках. Изучите вопрос, обещаю, будет увлекательно.

– Сами изучайте. Мне платят не за то, чтобы я просиживал зад за книгами.

– Разумно. Жаль, однако, что к гибели Снегиря не приложило руку ни одно чудовище, хоть он, безусловно, раз-другой – а на них натыкался.

– Думаете?

– Уверен. Во многих его стихах рассказывается о существах нечеловеческой природы. Едва ли он выдумывал их самостоятельно. В «Природе тьмы», кстати, также упоминаются монстры, о которых пел песни Ян.

Чайка пел ладно, и я, пользуясь случаем, ненавязчиво намекнул ему на то, что было бы хорошо спеть мне еще одну песню, но он то ли не понял намека, то ли понял, но проигнорировал. – Ну же, не лишайте меня удовольствия!

– Только если вы очень сильно попросите.

– Очень сильно прошу.

– А как же поклониться?

Делать было нечего, и я, привстав на стременах, повторил свой поклон:

– Очень прошу!

Он по-доброму улыбнулся.

– И что же? В хрустальной клетке ваши ученые мужи также обнаружили скелеты с рыбьими хвостами?

– К сожалению, нет, но, раскапывая песчаный берег, ученым мужам удалось обнаружить множество останков, по которым было установлено, что своей смертью на берегах озера не умирал никто.

– Как и Снегирь, – заметил я. – Он тоже умер не своей смертью, ведь так?

Генрих тяжело вздохнул и какое-то время молчал, очевидно, собираясь с духом для продолжения разговора.

– Вам известно, как умер этот человек?

– Нет, – честно ответил я. – Расскажете? Множество разных слухов и домыслов на сей счет я, конечно же, слышал, но никогда не вдавался в детали.

– Вас не интересует личность человека, положившего начало современному стихосложению?

– Меня интересует, как бы моя кобыла не споткнулась, как бы поспать в тепле и поесть горячего. Не кривите лицо, ведь я не кривлю душой.

– Я понимаю…

– И осуждаете?

– Когда я только закончил обучение, – Чайка искренне улыбнулся, – я придерживался мнения, что настоящими людьми являются лишь те немногие, кто умеет жить, не обращая внимания на житейские хлопоты, и всего себя без остатка посвящает науке, поискам истины, так сказать.

– Занятная мысль.

– И не говорите, друг мой. Сколько книг вы прочли за свою жизнь?

– Ни одной, – сообщил я профессору Чайке. – Чтение утомляет меня, да и читаю я скверно.

– Как и многие наши соотечественники. Это не беда и не недостаток. Господь подарил каждому из нас свой собственный путь. Вы вот пошли своим и стали гонцом, я… Надеюсь, я все-таки стал ученым. Молодости свойственны заносчивость и категоричность, в какой-то степени я даже счастлив, что она прошла.