Дороги в горах - страница 24

Клава, чуть приотстав, время от времени поглядывала на Игоря. Наклонив голову, он шагал, погруженный в свои думы. Тонкие черные брови сошлись над переносьем, отчего на белом лбу вспухла бугристая складка.

— Игорь, что ты прежде времени отчаиваешься? Ведь никто как следует не знает, какие проходные баллы. А потом, наверное, учтут, что грамматика не решающая дисциплина для зоотехника. Да и вообще, говорят, мальчишкам будет предпочтение.

— Напрасное утешение! Ведь известно — зачислять будут с шестнадцатью, а не с пятнадцатью баллами. — Лицо Игоря дрогнуло.

Разговор больше не клеился. Клаве очень хотелось ободрить Игоря, но она не знала, как это сделать. Веских доводов, которые могли бы укрепить веру в то, что его зачислят, не находилось.

Свернув с проспекта, они пошли в тени тополей и остановились около ворот Клавиной квартиры. Клава подала Игорю руку.

— До завтра. Мне кажется, все обойдется. Зачислят. Вместе будем…

— Опять утешаешь. Ладно, Клава, отдыхай… Вот как все получается. Думали, как Юлий Цезарь: приедем, сдадим, поступим… Да… Отдыхай, завтра зайду.

— Буду ждать.

Игорь вернулся на проспект, к трамвайной остановке. Посидел от нечего делать на скамейке. Без особого желания выпил газированной воды. Выходит, отец был прав… А Клава… Что, если узнать, с какими же баллами будут зачислять? Есть надежда или никакой? Ведь скажут? Конечно, должны сказать.

Игорь поспешно направился к институту.

Секретарь приемной комиссии сухо ответила:

— Зачисляем с шестнадцатью баллами.

— И никаких исключений?

— Как посмотрит комиссия.

— Спасибо.

Игорь уже был у дверей, когда женщина окликнула его:

— Молодой человек, вы Гвоздина случайно не знаете?

— Гвоздина? — удивился Игорь. — Я Гвоздин.

— Нет, серьезно? Игорь Гвоздин? Так что же молчите? Я вас с утра ищу. Пойдемте скорее! — Она схватила растерявшегося Игоря за руку и увлекла в коридор. Там, отпустив его, женщина пошла вперед, рассыпая по паркету гулкую дробь каблуков.

В небольшой комнате она сказала:

— Подождите минуточку. Я узнаю… — И осторожно открыла высокую, обитую черным дерматином дверь.

Игорь не успел прийти в себя от неожиданности, как она снова выпорхнула из-за дверей:

— Сергей Борисович приглашает. Заходите.

Игорь переступил порог и остановился на почтительном расстоянии от большого массивного стола, за которым сидел солидный человек с вьющимися, но уже редкими волосами.

— Пожалуйста… Пожалуйста… Ох, какой молодец! Садитесь.

Игорь осторожно опустился на край глубокого кресла, а Сергей Борисович смотрел на него с приветливой улыбкой.

— Я знаком с вашим отцом. Беспокоится Иван Александрович. Два раза звонил. Как успехи?

— Не совсем хорошие. По русскому тройка. Пятнадцать баллов… Пишу я грамотно, а вот устный… Мне кажется, это большого значения не имеет. Правила зоотехнику вряд ли потребуются.

Баталин глянул на Игоря похолодевшими глазами.

— С пятнадцатью баллами не пройдете. И потом, странное у вас понятие… Зоотехник может быть неграмотным?

Игорь молчал.

— Знаете… — Баталин шевельнулся в кресле, его чисто выбритое лицо порозовело. — Иван Александрович очень просил за вас. Вы-то как на это смотрите? Не заговорит совесть, если потесните кого-нибудь? Ведь некрасиво, правда?

— Извините, — жалко пробормотал Игорь. — Я согласен… Очень нехорошо… Я даже спорил с отцом… Извините…

— Куда же вы? Минуточку… — поспешно сказал Сергей Борисович, видя, что Игорь порывается выбежать из кабинета. — Хорошо, что вы все понимаете… Это важно. Вас зачислят.

Игорь не помнил, как вышел из кабинета и как очутился на высоком берегу Оби.

Река грелась под ласковым солнцем. Из-за острова выплыл похожий на дом белый пассажирский пароход. За штабелями бревен, подчеркивая дремотный покой, мерно рокотала самоходная баржа.

Перешагивая через какие-то трубы и толстые ржавые тросы, Игорь спустился к воде и сел в пустую лодку… «Зачислят… Буду учиться вместе с Клавой», — подумал он и тут же, представив, как он стоял в кабинете Баталина, содрогнулся от унижения. Лучше работать в МТС, ходить в мазуте, чем с глупым видом говорить не то, что думаешь, соглашаться, что ты подлец. Противно, невозможно противно…