Дорогие реликвии - страница 8

Фельдмаршал жил скромно, по-солдатски. Спал на сене, любил крестьянские щи. Он много читал, следил за событиями в Европе, за первыми успехами Наполеона. А в часы досуга подолгу играл в бабки с деревенскими ребятишками.

В четырех-пяти верстах от Кончанского начинались земли помещика Бачманова. Надменным и тупым был этот барин.

Нелестно отзывался о таких людях Суворов: "Ножками топ-топ, ручками хлоп-хлоп, а на чердаке (то есть в голове) ветер гуляет". Даже в скучные зимние вечера он не хотел сближаться с Бачмановым.

Но сосед оказался назойливым. Не замечая суворовской неприязни, он настойчиво добивался внимания полководца. Ведь хотя Суворов и опальный, все же он знаменитость. Вот чем только удивить его? Остроумием? Или осведомленностью в делах военных или государственных? Бачманов сознавал, что на это он не способен. Все же после долгих умственных потуг у него созрел план…

В ясный зимний день в рабочий кабинет Суворова вбежал встревоженный денщик Прошка.

— Гости едут!

Фельдмаршал вышел на крыльцо. К усадьбе приближался необычный поезд. Несколько лошадей в пестро разукрашенной упряжи, запряженные цугом, легко катили барские сани. В них, гордо приосанившись, восседал сам Бачманов.

В глазах Суворова тотчас появилась хитроватая усмешка. С учтивыми поклонами он приветствовал богато разодетого гостя и, как казалось Бачманову, заискивающе смотрел ему в глаза.

Моментально был накрыт стол: крестьянские щи, солдатская гречневая каша и "анисовая".

Убедившись в бедности опального полководца, Бачманов почувствовал себя увереннее. Он решил, что план его удался на славу.

За столом больше говорил Бачманов, Суворов лишь поддакивал да непрерывно восхищался жизненными удачами своего соседа. Казалось, начало сближению положено. Бачманов убедился в этом еще раз, услышав, с какой готовностью Суворов согласился на ответный визит.

С непокрытой головой, кланяясь, провожал Суворов гостя.

Через несколько дней, вызвав Прошку, Суворов распорядился:

— Подготовь к выезду всех лошадей деревни. Отбери лучших.

И вот странный поезд вскачь понесся к усадьбе Бачманова. Более тридцати лошадей, запряженных цугом, катят легкие санки. Гремят валдайские колокольчики, трепещут на ветру разноцветные ленточки, шарахаются с дороги удивленные прохожие.

Предупрежденный прислугой, Бачманов важно стоял на крыльце. Увидев поезд, он растерялся. Да и было от чего. Ведь такой табун лошадей невозможно пропустить сквозь узкие ворота в неширокий барский двор.

Поезд остановился. Хозяин лихорадочно искал выход, соображая, как поступить. Но было уже поздно.

— Прошка, поворачивай! Нам здесь тесно! — раздался веселый голос Суворова.

Взметая снежную пыль, поезд скрылся за поворотом. Долгим и злым взглядом провожал Суворова осмеянный крепостник. Он знал (и не ошибся), что молва об этом случае будет долго жить в округе.

Злоба не давала покоя помещику. Один план мести сменялся другим. Наконец решено было суворовских прихожан не пускать в бачмановскую церковь. Другой церкви поблизости нет. Раз так — значит, мужики обратятся к Суворову и вынудят его пойти на поклон к Бачманову.

Не вышло! Вскоре бок о бок с деревянной бачмановской церковью началось большое строительство. Суворов, купив у духовенства клочок земли, распорядился построить храм. Чтоб бельмом стоял он на глазах у чванливого крепостника…

Много удивительных историй, ставших легендами, могут рассказать земляки Суворова. Они бережно относятся ко всему, что связано с памятью великого полководца.

Секретарь редакции Ольга Ивановна Дацевич, увидев меня, воскликнула: "Запоздали, Владимир Николаевич! Новогодний номер уже в наборе. Ваша статья пойдет в ближайшие дни".

Пригласив сесть, она начала расспрашивать меня о поездке в Новгородскую область, в места, связанные с пребыванием Александра Васильевича Суворова.

Ольга Ивановна училась когда-то на историческом факультете Ленинградского государственного университета и сохранила любовь к истории нашей Родины. Я знал, что она очень серьезно увлекается историей Отечественной войны 1812–1815 годов, изучает историю декабристского движения. Она собрала большое количество газетных вырезок, журналов, гравюр, редких изданий открыток, посвященных Отечественной войне 1812–1815 годов, мечтала написать книгу. Ольга Ивановна располагала довольно обширной библиотекой, отражавшей деятельность Северного и Южного обществ декабристов.