Дорогой чужого проклятия - страница 10

– Покажете? – всё с той же снисходительной интонацией произнёс всё тот же инквизитор, который номер два в моей системе координат.

Ещё раз ого! Они и сканирование памяти могут провести? Во что же я вляпалась, если ко мне прислали инквизиторов с такими обширными возможностями?

– Вы про сканирование памяти? – на всякий случай уточнила я. А то мало ли. Вдруг пантомиму хотят. Да, не смешно, я знаю. Это всё нервы, нервы.

Инквизитор кивнул.

– Если очень надо, то покажу, – энтузиазма я не испытывала: ну кому охота, чтобы в его воспоминаниях копались? Но отказать в сканировании памяти у меня не было повода. Можно, конечно, отказаться проходить его прямо сейчас – я вроде бы уже не подозреваемая всё-таки, но завтра-послезавтра придёт повестка, и на сканирование пойти всё равно придётся. А так – сэкономлю себе и ребятам время.

Моя искренняя готовность помочь просуществовала недолго – ровно до того момента как Инквизитор номер один активировал записывающий кристалл и лживо (это я потом поняла, что лживо, а тогда он мне уже почти нравился, гад) улыбаясь сказал:

– Итак, Ая Дорт, подтвердите своё согласие на изъятие воспоминаний инквизитором десятого ранга Деймом и инквизитором восьмого ранга Солейсом.

Я ждала, что он сейчас поправится. Или коллега его поправит. В конце концов, сканирование памяти – куда меньшее вмешательство, чем изъятие воспоминаний. При сканировании последствий для психического здоровья никаких. Если маг, выполняющий сканирование, ошибётся, то просто не увидит ничего. Ну, или увидит что-то не то – неприятно, но совершенно не смертельно. Если же напортачить при изъятии воспоминаний, то можно полностью разрушить личность. Фактически убить. И даже если сделать всё идеально, у человека, подвергшегося такой процедуре, останутся провалы в памяти. И головные боли. И высокая вероятность психических расстройств в будущем. В общем, разница была. И огромная. Но они молчали и выжидающе смотрели на меня.

Кажется, кто-то заигрался и зарвался – это я про инквизиторов. Я же едва не сделала глупость, уж очень возмутила меня попытка сыграть на том, что обычно люди не знают точных названий ментальных процедур. Но, всё же, удержалась – наживать врагов среди инквизиции не хотелось, поэтому решила прикинуться дурочкой. Хотя, что там прикидываться…

– А мы разве не о сканировании памяти говорили? – как можно наивнее поинтересовалась я, доверчиво заглядывая в глаза инквизитору Солейсу (это который номер один).

Инквизитор деактивировал кристалл и с раздражением на меня посмотрел.

– Да, Вы правы, Ая. Но процедура изъятия воспоминаний предоставит нам более полную картину, – почти успешно скрыв недовольство, сказал он. Угу, в этом-то я и не сомневалась, просто идиоткой в самом начале жизни становиться не хочется. А он продолжал, обманчиво мягко. – Вы же понимаете, случай необычный…

– А я слышала, что эта процедура небезопасна… – протянула я с сомнением. Честно говоря, было страшно. Если они захотят, ничто их не удержит от принудительного изъятия этих несчастных воспоминаний. Если бы приставка “фон” к фамилии была в силе, они бы не посмели. А так…

– Вы правы, – всё так же мягко и доверительно продолжил Солейс. – Могут быть… определенные последствия. Но мой коллега – очень умело проводит эту процедуру. Вы практически ничего не почувствуете…

“… уже никогда” – мысленно договорила за него горькую правду.

Я затравлено оглянулась – надо было садиться на диван, была бы ближе к выходу. Теперь же инквизиторы находились практически как раз между мной и спасительной дверью из комнаты. Хотя, даже если удастся выбежать из комнаты, всё равно догонят…я ведь никогда не была сильна в спринте. Да и куда бежать-то?

Молчание затянулось, инквизиторы стали нетерпеливо переглядываться.

Спасла меня хозяйка дома, за это я простила ей разом и тараканов, и обшарпанную мебель и всё-всё-всё. Хотя мебель и так меня не сильно смущала.

– Ая! Аяааа! – Она всегда начинала кричать метра за два-три до двери. И только потом стучалась. То ли давала мне время спрятать любовников в шкаф – он вместил бы как минимум трёх, ибо шкаф был большой, как я уже говорила, но без полок. То ли заодно давала знать остальным жильцам, что она тут. Не знаю. Но в этот момент я её любила, как родную.