Дорогой воспоминаний - страница 12

— Итак, давайте вернемся к делу, вы знакомы с обычными расценками?

— Нет.

— Все довольно просто — пять процентов от стоимости квартиры. В гонорар входит и оформление купли-продажи, я по образованию юрист. Квартиру я вам нахожу под ключ, то есть полностью готовую к переезду, или же занимаюсь ее обустройством по согласованию с вами и при участии профессионального дизайнера. Данная услуга в первоначальный гонорар не входит, она оплачивается отдельно, конкретная стоимость будет зависеть от объема требуемых работ.

— Неплохо, — одобрительно кивнул головой Лукаш, — Чувствуется опыт.

Улыбка вышла немного натянутой, но в голосе моем было ровно то количество патоки, которое поможет «склеить» эту сделку:

— Спасибо. Условия вам подходят?

— Почему бы и нет?

— Тогда мы договорились?

— Договорились, — сказал Лукаш и протянул визитку, появившуюся как по мановению волшебной палочки в его руке, — Вышлите договор об услугах вот на этот адрес, мои юристы его посмотрят.

Золотым теснением на матовом черном фоне — «Лукаш Майн, Финансовый директор, ЮИ». Юнитраст, мать его, Инкорпорейтед. Н-да, теперь многое становится понятным. Но очень странно, что мы до сих пор ни разу не встречались, ведь и я думала, что знакома со всеми влиятельными людьми нашего города. Впрочем, за год моего непонятного «отпуска» я могла многое пропустить.

— Обязательно, договор будет у вас завтра.

— Хорошо, а теперь мы можем наконец отдать должное повару?

Я рассмеялась, почти не деланно, почти искренне. Когда-то мне нравилось то, чем я занималась как раз из-за этого незабываемого чувства при заключении очередной удачной сделки — подъем, даже немного эйфории, прилив сил, кратковременное ощущение того, что ты можешь все, абсолютно все. Потом всегда приходит расплата в виде сомнений, проблем, подводных камней, которые всегда, ВСЕГДА возникают совершенно неожиданно, но этот драйв от успешно проделанной работы ничем не заменить. Мой наркотик, тот, что сделал из меня чокнутого трудоголика.

— Как фуагра? — прервал немного затянувшееся молчание Лукаш.

— Великолепно! Впрочем, как и всегда.

— Позволите попробовать?

Что?! Я на секунду замерла в замешательстве. Переход от делового разговора к абсолютно неприкрытому флирту был столь внезапен, что немного растерялась и вместо того, чтобы отшутиться, протянула кусочек печени, насаженный на вилку вместе с причитающейся долей тоста и джема. А Лукаш продолжил безобразничать — вместо того, чтобы принять вилку, он сжал мою руку крепче и заставил меня вытянуться и самым пошлым образом скормить ему лакомство, как в дурной мелодраме с эротическим уклоном.

Лукаш неторопливо взял невольно предложенное, прожевал с явным наслаждением, прикрыл глаза и все также не отпуская мою руку, попросил:

— Сотерна.

Почему я послушалась? Не знаю, но также безропотно протянула ему собственный бокал, с которым он проделал ровно тоже, что и с долбанной вилкой. Обе руки в плену, а этот… Хищник смотрит на меня, довольно прищурив глаза, будто бы поймал долгожданную дичь. Наглый кот! Но попытка высвободить руки не удалась, Лукаш еще более провокационно улыбнулся и склонился, едва касаясь губами левой ладони, провернул ее, так, чтобы его горячее дыхание обожгло запястье, а потом медленно провел языком по лихорадочно бьющейся вене.

Какого?! Меня будто током ударило, буквально прожгло насквозь противоречивыми ощущениями — волна удовольствия, смешанная с каким-то первобытным страхом. Я его боюсь? Почему?

— Вы так наряжены, Настя… Почему?

Его вопрос срезонировал с моим собственным «почему», удвоился, утроился и вломился в виски зудящей болью.

— Я…

Я не находила слов и бестолково хлопала глазами, как самая настоящая блондинка, полностью вживаясь в свое любимое амплуа.

— Лукаш…

Но этот наглющий тип не дал и слова молвить, поцеловал второе запястье, а потом, наконец, отпустил мои руки, откинулся на стул и как ни в чем не бывало произнес:

— Да, фуагра очень и очень неплох. Не хотите попробовать мой стейк?

— Нет, спасибо, — отказ прозвучал как-то резко и даже грубо, так что пришлось его немного смягчить, — Не хочется портить послевкусие.