Дороже титулов и злата - страница 19

— Напрасно вы так, Мечислав Феллицианович. Что бы ни случилось, а для меня вы всегда будете… героем.

— Я согласен быть таковым, ежели вы пожелаете быть для меня доброй феей, — вырвалось вдруг у Антоана.

— Я?.. — растерялась Груша.

— Вы. И это не удивительно. Когда я увидел вас впервые, ваши изящные движения и волосы, как пламя костра. — Слова произносились как бы сами собой, а в голове Голицына звучал ехидный голосок: «Не удержался-таки, ангел-хранитель хренов, старые грехи в Рай не пускают», — мне показалось, что предо мной сильфида или легкокрылая фея из древних ирландских преданий. Вы прекрасны. Вам кто-нибудь говорил об этом?

— Я… мне… — смутилась Груша, вспомнив отчего-то о купецком сыне Димитрии Масленикове, «стерлядке» и «рыжей». Уж не надсмехается ли над ней господин Марципанов?

Она подняла глаза к взволнованному лицу Голицына. Взгляд его карих горящих глаз заставил еще больше затрепетать ее сердце, вызвав в теле жаркую волну, которая, поднимаясь откуда-то снизу, затопила грудь, сдавила горло и залила ярким румянцем щеки. Груша поспешно опустила глаза.

— Не след мне слушать такие речи, Мечислав Феллицианович.

— Вы правы, Аграфена Ниловна, — опустил взгляд и Голицын. — Прошу простить великодушно, если ненароком обидел, и примите мои искренние уверения в глубочайшем к вам уважении.

Он встал, расправил плечи и, поймав настороженный взгляд Африканыча, бросил:

— Пойду прогуляюсь.

И уже удаляясь, услышал за спиной ворчливое:

— Ну-ну. Прогуляйся. Охолонись маненько… мусье Марципанов.

— Матушка, я решился побеспокоить вас по крайне деликатному, можно сказать, семейному делу, в коем мне крайне необходим ваш совет.

Вдовствующая императрица Мария Федоровна озадаченно посмотрела на своего венценосного сына. Давно уже прошли те времена, когда он обращался к ней за советом, да и были ли они?

— Дело касается времен минувших. — Император нахмурился, перевел взгляд на высокие окна, за которыми таяли в легкой дымке дождя очертания весеннего Петербурга. — Тень вашего мужа и моего отца, императора Павла, по-прежнему витает над нашей семьей, а душа его, видимо, никак не обретет должного покоя.

Мария Федоровна поджала губы, вспомнив недавний громкий скандал с разводом княгини Голицыной и ее последующим скоропалительным замужеством. Тогда она настояла на вмешательстве Александра в эту нелицеприятную историю, открыв сыну тайну, что хранила долгие годы, ибо избранником княгини оказался мало кому известный в свете армейский майор Иван Федорович Тауберг. Сама же императрица знала Ивана с рождения и в его судьбе принимала не малое участие, поскольку был он плодом мимолетной связи покойного императора Павла с одной из воспитанниц самой Марии Федоровны.

— Это связанно с Таубергами? — настороженно спросила она.

— Нет, maman. Не беспокойтесь. У них все благополучно: Тауберг получил чин подполковника, и, насколько мне известно, они ожидают прибавление семейства. Речь о другом. — Александр прервал созерцание далей и повернулся к матери.

— О чем же тогда, друг мой? — чуть успокоилась императрица.

— Дело касается событий давних, смуты Пугачевской 1774 года, — ответил Александр и, заложив руки за спину, стал неторопливо прохаживаться перед диваном, на котором сидела мать.

— Да меня даже в России тогда не было, — растерянно произнесла она, — что я могу знать о том? Павел Петрович в те годы первым браком был женат на Гессен-Дармштадтской принцессе Вильгельмине, то есть Наталии Алексеевне, упокой Господи ее душу.

— Я знаю, матушка, и все же прошу меня выслушать. Как вы, возможно, знаете, этот злодей Емелька Пугачев самозванно объявил себя императором Петром Федоровичем, отцом Павла Петровича, спасшимся якобы от смертельных козней неверной супруги своей императрицы Екатерины. Замыслено им было низвергнуть императрицу с престола, принять трон и раскрыть свои объятия для сына-цесаревича.

— Что за бредовые прожекты! Никогда о сем Павел Петрович мне не рассказывал.

— Возможно, он хотел забыть о неосторожных шагах, допущенных им в опасной интриге.

— Каких шагах? — опять встревожилась императрица, обеспокоенно наблюдая за неторопливыми передвижениями сына.