Доверенность на любовь - страница 25

Оксана даже пожалела его:

— Вот видишь, ты даже не умеешь хранить тайны. Так что, если не умеешь изменять — не изменяй. Нельзя, чтобы хоть кто-нибудь узнал об измене.

Окончив ужинать, Оксана и Виктор вместе покинули ресторан. Они шли по вечерней улице в тени каштанов.

На душе у Оксаны сделалось спокойно и легко. Она думала, что разговор с Виктором будет куда труднее.

А Виктор оставался неисправимым оптимистом. Он и впрямь верил, что сможет не через месяц, так через полгода, через год уговорить жену вернуться к нему, и они впрямь тогда обменяют две квартиры на одну.

Оксана внезапно рассмеялась.

— Ты чего смеешься?

— Я представила себе, как ты впишешь в свою тетрадь самую большую трату в своей жизни: Оксана и пятизначное число.

Виктор поморщился.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я выбросил эту книжку и теперь…

Оксана перебила его:

— И теперь все вносишь в электронную записную книжку?

— Нет, я перестал считать мелкие деньги. Веду только деловые записи.

— Ах, да, я же совсем забыла. Твоя книжка была такой же туфтой, как и твои обещания. Ведь туда ты вносил цифры с надписью «Элла».

— Заносил, — угрюмо ответил Виктор.

— И как же ты их обозначал?

— «Н.р.» — непредвиденные расходы. Совсем так, как в сметах.

Оксана засмеялась и, увидев зеленый огонек такси, махнула рукой. Виктор хотел подвезти ее до дома, но Оксана вовремя сообразила, что он не знает, где она живет.

— Нет уж, я поеду одна, — лукаво улыбаясь, ответила она и на прощанье поцеловала мужа в щеку.

Тот остался стоять растерянным на пустом безлюдном тротуаре. Поливальная машина, шедшая следом за такси, обдала его брызгами, а он даже не тронулся с места. Ему страшно не хотелось возвращаться домой — туда, где ждала его Элла Петракова. Если раньше, оставаясь с ней наедине, он чувствовал риск измены, то теперь его душу не согревало чувство риска. Хотя Оксана в любой момент могла вернуться и открыть дверь своим ключом. Но сейчас он понимал — это надолго. С каждым днем вероятность того, что Оксана вернется, делалась все меньше и меньше.

А Элла Петракова с каждым днем чувствовала в доме себя все увереннее. Она уже знала, где что лежит и даже без зазрения совести пользовалась ванным халатом его жены.

«Бывают же такие люди — куда не попадут, тут же пускают корни, и потом их черта с два выкорчуешь», — жаловался себе Виктор, бредя по тротуару.

Он даже не заметил, как ступил на проезжую часть, и только визг тормозов вывел его из оцепенения.

— Ты куда прешь?! — закричал шофер частного такси.

— Извини, приятель, — махнул рукой Виктор и побрел дальше.

— Если напился, то сидел бы дома! — кричал ему вдогонку шофер, запуская заглохший двигатель.

Желание стать владелицей собственной квартиры не давало Оксане покоя. На следующий день она отправилась по адресу, указанному на визитке. Бюро по торговле недвижимостью располагалось в одном из послевоенных районов Москвы в доме, построенном в шестидесятые годы, хотя спроектирован он был, наверное, в пятидесятые. Но потом строители отказались от всех архитектурных излишеств, и поэтому он напоминал собой архитектурное произведение чикагской школы конца прошлого века. Оксана уже давно привыкла к тому, что большинство солидных контор не заводит себе сверхдорогой мебели, не вешает броских вывесок. Они просто работают и крупная реклама им ни к чему. Один человек расскажет другому — так потянется цепочка.

Лозинская сразу же узнала Ксению Петровну Сазонову по описанию мужа. Это была неряшливая женщина, но, судя по всему, с большими претензиями. Одета она была вызывающе богато, но совершенно безвкусно. Но, правда, Оксана тут же сообразила: на эту что ни надень, ничего не подойдет. На толстом теле Ксении Петровны трудно было отыскать талию, разве что по аналогии, предполагая, что она все-таки должна быть. Ее ярко-рыжие волосы заставляли прохожих замечать ее за километр. Она сидела за старым обшарпанным конторским столом и бесцеремонно грызла белые семечки, сплевывая шелуху в корзину для бумаг.

— Я, наверное, к вам, — Оксана присела на стул возле самой стены.

Ксения Сазонова наконец-то соизволила повернуть к ней голову и оглядела с ног до головы.