Доверенность на любовь - страница 35

— Ты говоришь так, Валентина, будто бы очень сильно от этого пострадала.

— Да, можно сказать, я жертва, — Курлова состроила обиженное выражение лица, — и пожалуйста, не осуждай меня, Оксана. Почему-то считается, что если женщина эксплуатирует одного только мужчину — своего мужа — то это прилично. А если она распределяет бремя забот на нескольких, и тем самым облегчает им жизнь, то это плохо.

— Я тебя никогда не осуждала.

Оксана допила кофе, и разговор внезапно перестал клеиться. Валентина явно с завистью смотрела на свою подругу. Первая радость от того, что та рассталась с мужем, прошла. Ей не верилось, что все может складываться в жизни вот так, без усилий, легко и приятно. Выйти замуж, потом расстаться. Муж без всяких проблем покупает тебе квартиру, а ты находишь мужчину, который готов за полцены сделать тебе ремонт и, возможно, станет неплохим любовником. Рассчитывать на то, что Александр Линев станет мужем Оксаны, было бы глупо. Невозможно всерьез относиться к мужчине, которому ты платишь деньги. Он может быть только любовником. Неважно, платишь ты ему за работу или за любовь.

— Ты видишь, как мало людей не спит по ночам? — сказала Оксана, глядя в окно на редкие огни в окнах многоэтажек.

— Да, это тебе не в центре. Тут большинство людей работают и с утра побегут на службу.

— Я хочу спать, — призналась Оксана.

Ее и в самом деле резко покинули силы, подступила усталость.

— Тогда спи. Я не собираюсь тебя держать всю ночь на кухне. По-моему, это ты сама хвалишься своими любовными победами и тем, что готова расплатиться с плотником собственным телом.

Оксана даже не отреагировала на эту шутку. Она пошла в гостиную, там расстелила постель, разделась и направилась в душ.

Валентина Курлова все так же сидела за столом и курила.

— От курения портится цвет лица, — напомнила Оксана.

— Ты поучила бы себя. Тоже куришь, как паровоз.

— Возможно, теперь я брошу.

— Не надо обольщаться.

— Спасибо тебе за все, Валентина. Если бы ты меня не приютила, то не знаю, что бы я и делала.

— Не стоит благодарностей, — пробурчала Курлова.

— Ты что, обиделась на меня?

— Могла бы и прийти пораньше.

— Но я работала.

— Вот так вот: то муж, то работа, а теперь любовник и плотник.

Оксана решила не продолжать этот опасный разговор. До размолвки оставалось недалеко.

Она приняла душ и, пожелав Валентине спокойной ночи, отправилась спать. Но сон не приходил. Женщина лежала на кровати, лунный свет, лившийся сквозь незавешенное окно, будоражил ее.

Оксана Лозинская отбросила одеяло и подставила свое тело лунному свету.

«Как странно загорать при луне. Возможно, так люди и становятся лунатиками», — некстати заметила она.

Оксана закрыла глаза и стала мечтать: увидела растрескавшуюся штукатурку стен, кирпичную кладку, черные кучи мусора и копошащихся в них крыс. Сквозь заколоченное досками окно чуть пробивался свет, связанная веревками лестница вела вверх, на мансарду. Лозинской казалось, что она ощущает сейчас запах, странный, запоминающийся запах чердака, который льется на нее оттуда, сверху. Несколько ступенек, страх, остановка, затем еще несколько… И вот она уже у самого люка. Вновь видит чердак, летящий голубь исчезает в распахнутом слуховом окне. Пыль, танцующая в солнечном луче…

Тут тоже, конечно, грязно, но это уже не та грязь, а другая, которая свидетельствует о жизни людей. Как здесь все будет красиво! Как легко и приятно жить на мансарде, над всеми! Не слышать ничьих голосов. Тут у меня не будет соседей, только я одна. И по ночам я стану слушать, как крупные капли дождя забарабанят по крыше.

Оксана поплотнее прикрыла глаза, и произошло чудо. Она и в самом деле увидела воочию так, словно он был нарисован на листе ватмана, интерьер своей будущей квартиры, именно той части, которая располагалась на мансарде. Огромная спальня с маленькой душевой кабинкой в углу — так, как советовал ей Александр Линев. Окно — фонарик на самом потолке.

Мечта медленно переходило в сон. Лозинская стояла посреди комнаты-спальни и смотрела на диск луны, застывший в потолочном окне.

И вдруг в переплете показалось искаженное злобой лицо. Оксана даже не успела разглядеть, кто это. Она закричала. Но ее крик беззвучно застыл в воздухе. Видение, ее сон, рассыпались на тысячи осколков и унеслись в черноту.