Доверенность на любовь - страница 9

Женщина дрожащей рукой потянулась за трубкой телефона и набрала номер офиса мужа. К аппарату долго никто не подходил, затем раздался незнакомый ей голос:

— Алло! Компания «Эльдорадо» вас слушает.

Стараясь говорить как можно менее официально, Оксана произнесла:

— Позовите, пожалуйста, Виктора Александровича Лозинского.

Абонент на другом конце провода закашлялся.

— Вы что-то сказали? — поинтересовалась Оксана.

— Я говорю, он должен прилететь из Варшавы завтра утром.

— Но мне говорили, что, возможно, он прилетит и сегодня, — уже плохо скрывая свое раздражение, сказала Оксана.

Отвечавший явно заколебался и наконец спросил:

— А кто интересуется?

— Мы договаривались на сегодняшнее число, — уклончиво ответила Оксана.

— Звоните завтра, — человек на другом конце провода явно не желал впутываться в чужие проблемы.

Но нервы Оксаны были напряжены до предела, и она знала, ее обманывают. Ей даже показалось, что ее муж Виктор стоял где-то рядом с телефоном и знаками показывал говорившему, что следует отвечать.

«Да, конечно же, это так, — скривив губы в горькой улыбке, подумала женщина. — Ведь телефон, по которому я звоню, стоит у него на столе. Раз никто долго не подходил, значит он сам не хотел брать трубку. А когда нашел, кому взять, стал давать говорившему советы. Ну ничего, я ему еще устрою!» — злость разгоралась в душе женщины.

Она с ненавистью посмотрела на свою последнюю работу — большой лист ватмана, приколотый к кульману, с графическим изображением интерьера одной из московских квартир. Хозяин квартиры хотел сделать из самой вульгарной хрущевки, купленной за полцены, чуть ли не королевские покои. И вот теперь Лозинской приходилось выдумывать, что еще можно сделать на сорока квадратных метрах да так, чтобы там еще осталось пространство для того, чтобы жить.

Директор бюро Валерий Леонидович Дубровский вышел из-за своей стеклянной перегородки и направился к Оксане.

— По-моему, ты сегодня не в духе, — рассмеялся он.

Оксана обернулась. В ее глазах блестели слезы.

— Ну что ты, я не думал, что дела обстоят так серьезно… Тебя кто-то обидел?

— Я обидела сама себя, — усмехнулась Оксана и промокнула глаза носовым платком.

На белом батисте остались черные следы туши.

— Снова попался какой-нибудь идиот-клиент, которому хочется иметь дома золотой унитаз?

— Да нет, на этот раз я сама мечтаю о чем-то вроде золотого унитаза, — Оксана заставила себя улыбнуться.

— Да, работая в сумасшедшем доме и сам скоро становишься сумасшедшим.

По всему было видно, что Валерию Дубровскому нечем было по-настоящему заняться.

— Пошли попьем кофе, — предложил он.

— Я даже не знаю… — замялась Оксана.

— Я угощаю. Заодно выпьем по пятьдесят граммов коньяка.

Предложение казалось соблазнительным. Оксана знала, что сегодня не сможет провести ни одной линии и, для приличия вздохнув, забросила сумочку на плечо.

— А ты отлично сегодня выглядишь, — похвалил ее Валерий, — помолодела лет на пять.

Они вышли на улицу и уже знакомой, сто раз хоженой дорогой, дворами, направились к маленькому кафе, оборудованному в подвале небольшого дома. Вся прелесть этого заведения заключалась в том, что о нем мало кто знал. Там всегда можно было найти свободные столики, а стены украшали вполне пристойные картины. Студенты художественного училища вывешивали их здесь для продажи.

Валерий Дубровский относился к той редкой породе мужчин, с которыми любая женщина чувствует себя в безопасности. Он не отличатся ни высоким ростом, ни крепостью сложения, зато его взгляд всегда светился добротой и пониманием. Он вовремя умел пошутить, вовремя приободрить, и Оксана была уверена, что даже, очутись они волей случая в одной постели, тот никогда не позволит себе притронуться к ней, если только она сама об этом его не попросит.

Белые чашечки наполнились горячим напитком. Валерий взял их в руки и сам отнес на угловой столик. Они устроились у окна, верх которого лишь немного возвышался над тротуаром. То и дело на фоне неба возникали чьи-то ноги, любопытные собаки заглядывали в окно. Изредка вдоль стекла пролетал непогашенный окурок и падал в заполненные водой строительные носилки на дне оконной ямы.