Доверься ловушке - страница 22

Но под пристальным взглядом лорда Кассиуса пришлось взять себя в руки, и она, вскинув голову, поманила за собой Сандора и двинулась вперёд между стен, украшенных причудливыми узорами из кусочков зелёного, синего и цвета морской волны стекла.

Стук в дверь получился таким робким, что она было засомневалась, что Киф его расслышал, но тут послышался его голос:

– Опять явился меня пилить? Слушай, заведи уже себе какое-нибудь хобби. Говорят, спелеотуризм – прикольная штука. О, а ещё можешь заняться купанием с кракенами! Вряд ли тебя сожрут, но мало ли, вдруг повезёт!

На «войдите» это не было похоже, но Софи всё-таки повернула серебристую ручку и распахнула дверь, совсем не подумав о том, что, прежде чем врываться в комнату, неплохо бы проверить, одет ли хозяин.

К счастью, ей повезло.

Почти…

Киф в синих махровых штанах от пижамы с рисунком в виде крошечных чёрных гремлинов развалился на широченной кровати, стоящей на возвышении из ажурного отбелённого коралла, положив под голову знакомого ей зелёного плюшевого гулона.

– Фостер? – спросил он, вскакивая с постели и привлекая внимание к тому, что был без рубашки. Он слегка покраснел и прикрылся руками, уставясь на неё светло-голубыми глазами. – Я… это… ты как здесь оказалась?

Из угла донеслось фырканье Ро, развалившейся на мягкой кушетке и занятой раскрашиванием когтей в такой же лиловый цвет, каким недавно выкрасила кончики неровных косичек.

– Ну ты даёшь, Сребровласый Повелитель. Просто краса-а-а-авчик.

Прозвище появилось после одного из многочисленных пари между Кифом и Ро и в данный момент оказалось как нельзя кстати. На голове у Кифа всегда царил творческий беспорядок, но сейчас волосы казались особенно взъерошенными, словно он всё утро резвился в солёных морских волнах, а потом обсох на солнце, и, надо признать, в таком пляжном стиле смотрелся весьма неплохо.

Хотя и без этого был просто неотразим.

Все эльфы отличались потрясающей внешностью, но Киф Сенсен выделялся даже среди них… и прекрасно об этом знал. Впрочем, сейчас, что-то лихорадочно разыскивая среди одеял, немного выпал из образа, даже самодовольная ухмылка куда-то пропала.

– Держи, – Ро подобрала на полу и швырнула ему мятую чёрную рубашку. – Ну и душок тут стоит, самому-то не стыдно, а?

– Всё в порядке, – отмахнулась Софи, хотя проветрить комнату и правда не помешало бы.

Да и прибраться как следует тоже.

Куда ни глянь, везде валялась мятая одежда, обувь, кипы бумаг, тарелки с объедками. Из-за плотно зашторенных тяжёлыми портьерами окон помещение казалось мрачноватым и душным, хотя явно задумывалось роскошным. Мраморные полы с разбросанными там и сям ковриками, густым ворсом изображающими золотистый песок, стены цвета морской пены, украшенные морскими звёздами и актиниями. Но стараниями Кифа кругом царила настоящая разруха. Даже мебель расставлена как попало, видимо, он нарочно её передвинул, чтобы досадить отцу.

– Так тебе и надо, теперь будешь знать, – наблюдая за сражением сына с непослушной рубашкой, никак не желающей выворачиваться на лицо, заявил лорд Кассиус. – В комнате должен быть идеальный порядок, да и за собой следить нужно, чтобы вдруг вот так не опозориться.

Киф закатил глаза.

– Да ладно. Фостер меня знает как облупленного.

Точно.

Но рубашка ему всё же не помешала бы. Длинный узкий шрам чуть ниже рёбер притягивал взгляд Софи словно магнитом, зарубка на память от короля Димитара, что Киф заработал, вызвав того на смертельный поединок. Хоть ему и удалось с огромным трудом вырвать победу, Софи до сих пор была готова его придушить за такой безрассудный риск собственной жизнью. После того случая они чуть не разругались в пух и прах, и это воспоминание отнюдь не придавало уверенности для нынешнего разговора.

Лорд Кассиус откашлялся.

– Может, сыну и нравится притворяться безразличным, но я-то знаю, как высоко он ценит вашу дружбу. Надеюсь, вы его извините за лень и неряшливость.

– Давай, отец, поддай жару, пусть Фостер позавидует, как ты меня нахваливаешь. Такое счастье ведь не каждому выпадает!

– Тебе и правда выпало, – заметил лорд Кассиус. – Ты просто ценить его не умеешь.