Доживем до января - страница 74

Я открыл глаза и потянулся. Надо мной склонился Лобстер, заслонив своей широкой спиной утреннее солнце, скрытое за полупрозрачными облаками.

— Проснулся, лежебока?

— Сколько сейчас времени? — вместо ответа спросил я.

— Полдвенадцатого уже. Есть будешь? Каша гречневая с говядиной.

— Не отказался бы, — последний раз я ел… давно, и то всего лишь один шоколадный батончик.

— Тогда вставай и накладывай, пока всё не съели.

Во время завтрака мы разговаривали о том, как нам живётся на этой бренной земле. Оказалось, что «громовцам» тут хорошо и уютно, хоть далеко и не всегда. В целом же они ни на что не жаловались и не жалели, что оказались в Зоне.

— Ну что ж, Нафаня, было приятно познакомиться, но пришло время нам с тобой разойтись. Мы на Янтарь, ты — в «Сто рентген». Удачи тебе, авось свидимся ещё.

— Спасибо за всё, ребята. Вовек вас не забуду.

— Погоди, у нас для тебя есть подарок, — произнес Теллур.

— Подарок? — вот уж не ожидал. Они и так много для меня сделали, а теперь ещё и подарить что-то хотят. — Мне, право, неловко.

— Ничего. На Новый год принято дарить подарки. Держи, — Теллур достал из походной сумки «калаш», почти как новенький, только цевьё перемотано синей изолентой. Я нерешительно принял оружие из рук «громовца». — Он, конечно, не нов, но работает исправно. Мы не мародёры, ты только не думай, но трупы всё-таки обыскиваем. Зато порой находишь полезные вещи, например, как этот «калашников». К тому же, он тебе нужен будет.

Я даже не мог слова вымолвить. На глаза навернулись слёзы, и я прилагал немалые усилия, чтобы не разреветься.

На прощание я обнялся с каждым из них, и мы разошлись каждый в свою сторону.

Я брёл в одиночестве и думал. Думал о том, какие же эти «громовцы» добрые и отзывчивые. На таких вот людях и держится мир. И Зона их не изменила, а ведь они наверняка повидали здесь немало страшных вещей, от которых можно запросто сойти с ума.

Я не знал, увижу ли их вновь, но пообещал самому себе, что если останусь жив, обязательно к ним загляну. И непременно отблагодарю за всё, что они для меня сделали. Как — не знаю, но я придумаю.

Часам к двум погода внезапно испортилась: выпал снег, и подул холодный ветер. Ничего страшного. Я дойду до бара. Обязательно дойду. Я не замёрзну, нет.

Левую щёку обожгло холодом. Я вытер с лица снег и увидел, что в нескольких метрах от меня стоит человек и лепит в руках снежок. Но это был не человек, как мне сначала показалось, а зомби. Вся кожа у него была в трупных язвах, одет он был очень легко. И видок такой довольный — радуется, что в меня попал.

Зомбяк замахнулся и запустил в меня следующим снежком. Я увернулся. Мертвец недовольно замычал и нагнулся, чтобы зачерпнуть новую порцию снега.

Не знаю, что на меня нашло, но я решил поиграть с зомбяком в снежки. Мой комок получился большим и твёрдым. Я снова ушёл от атаки. А зомби, надо признаться, довольно меткий.

Я метнул снежок в ответ. Эх, скосил немного. Мертвяк протянул руку, чтобы поймать его и в итоге… лишился всех пяти пальцев. Его «грабли» с характерным хрустом отделились от руки. Зомби покосился на свою конечность и долго смотрел на неё, словно не понимал: а что, собственно, изменилось? Его теперешний облик можно было бы описать следующим образом: рот корытом, слюна течёт. И нечего добавить.

Я ждал, когда же он, наконец, перестанет глазеть на свою ущербную длань. Но если через минуту он не сменит положения, то мне придётся уйти, оставив мертвяка наедине со своей конечностью.

Я про себя отсчитывал секунды. А на счёт тридцать пять случилось то, чего я никак не ожидал, хотя как сталкер должен был быть готов ко всему. Из-за спины зомбяка выпрыгнул снорк, ударом лапы снёс тому голову и скакнул в мою сторону. Всё это произошло так быстро, что когда я понял, что следовало бы открыть по мутанту огонь, снорк оказался прямо передо мной.

Я теперь стоял лицом к лицу со своей смертью. В следующую секунду меня должна была постигнуть та же участь, что и зомбяка, любившего играть в снежки. Но снорк, вместо того, чтобы оторвать мне голову, в ужасе заверещал и в мгновение ока исчез за деревьями. Я был в совершенном ступоре. Что же это с ним случилось? Его внешность моя напугала, что ли? Да, возможно, я выгляжу не очень, весь холодный, небритый, израненный, измождённый. Но не настолько же страшный, чтобы напугать снорка! Фигня какая-то!