Дракон. Северные нагорья [СИ] - страница 37

Кажется, — подумал эльф, — если верить ей, то на самом деле Эриб был не так опасен, как показалось на первый взгляд, и устроенное ранее не более чем результат старых семейных дрязг.

— И как часто вы… прибегаете к подобному способу дипломатии? — после некоторых размышлений решил он уточнить.

— Не так уж и часто. В последний раз в доме пахло жареным, когда Шайс объявил о своем уходе. Отец очень разозлился и начистил нашей ящерице хвост.

— Не называй так Шайса, — вступился Янгус. — Он заслуживает немалого уважения тем, что принял самостоятельное решение. Если бы он этого не сделал, то никогда бы не отыскал пару. И разве ты не заметила, как сильно он изменился? Шайс совсем не похож на того взбалмошного сорвиголову, покинувшего Нагорье.

По мнению Алияса, очень даже похож, но ему было очень интересно, что думает на этот счет Осана. Ведь он совсем ничего не знал о прошлой жизни мужа.

— Ты прав, он действительно повзрослел, и теперь я соглашусь, что решение было верным, но тогда, — всплеснула девушка руками, задев при этом бахрому лифа, украшенную на концах разноцветными ониксами, — тогда это выглядело полным безумием! Необузданный норов Шайса сотрясал Нагорья не единожды и отец обоснованно боялся, что Шайсу по силам устроить войну где-нибудь за пределами Нагорий и, возможно, втянуть в нее все племя.

Ох! Конечно, Алияс и раньше знал, что с Шайсом шутки плохи, а еще настоятельно не рекомендовалось вставать на его пути, противиться его желаниям, препятствовать его действиям и отнимать то, что он по праву или без считал своим. Но он и предположить не мог размеров катастрофы.

— Неужели все было так страшно?

— И даже еще ужасней, — согласно кивнула Осана.

— Мне только рассказывали об этом, — вставил Янгус. — Причем я был еще мал и мне много не говорили.

— Родители боялись, что Шайс подает плохой пример братьям, и предпочитали держать их в неведении по мере сил. Глядя на Янгуса, усилия себя вполне оправдали, а вот Эриб, похоже, успел заразиться примером.

— О некоторых выходках Шайса до сих пор ходят легенды, — мечтательно произнес Янгус, словно вспоминая о древнем герое, спасшем Свет как минимум дважды.

— Мне кажется, что это еще одна причина, почему Сакрас поспешил с выборами Ира, надеясь не найти Шайса в числе избранных. — Острый ярко-зеленый ноготок драконицы, сочетающийся с травянистыми вставками золотого наряда, постукивал по столу. — Несмотря на его безоговорочную популярность у молодняка, уже не говоря о намерениях многих кланов и семей породниться с нашей, есть и такие, кто скептически относится к мысли о том, что Шайс сможет вести драконов дальше. И здесь сильно выигрывает Сакрас. Его идеи настораживают и заставляют задуматься о том, стоит ли менять нашу жизнь, если она оправдала себя тысячами лет существования, но Сакрас всегда был собран и серьезен, вызывая к себе уважение и доверие.

— А как вы оцениваете его силу? — осторожно спросил Алияс.

— На мой взгляд, это его единственный настоящий противник.

Янгус согласно кивнул:

— Он старше на две тысячи лет. Опыт и мудрость часто оказываются неоценимы.

— Янгус прав, но Сакрас даже со своим опытом сильно уступает Шайсу в боевых навыках. У брата даже когда-то был девиз, который он высек у входа в свою половину пещер назло отцу.

— И какой же?

— Ни дня без драки, — хором отозвались оба дракона.

— Духи, — сокрушенно покачал головой Алияс.

— Ничего, привыкнешь.

— Брат очень хороший, — поддержал сестру Янгус. — Он как скала — ему ничего не страшно и он будет стоять до конца времен. С ним ты у духов за пазухой.

От этих слов в голове Алияса родились воспоминания о совсем другом месте и времени. Перед глазами всплыл образ тающей в рассвете фигуры дракона…

— Послушай, а чем ты собираешься заниматься? — вдруг спросила Осана. — Шайс сейчас будет занят, разбирая дела отца. Ты еще можешь не знать, но нам принадлежат рудники на востоке и плавильные цеха. Так что, боюсь, ты в ближайшее время нечасто будешь видеть мужа. Если хочешь, мы могли бы составить тебе компанию. Ты же еще нигде не был и ничего не видел.

— Буду рад, — поспешил согласиться Алияс, и лицо его просветлело.