Драконьи тропы - страница 7

стр.

Двигались они медленно, из-за раненого и из-за пленных, и когда до Ковражина оставалось еще верст пятнадцать, они встретились с большим отрядом Ковражинской дружины, высланной им на выручку.

Глава 2

…Темно и сыро в ночном лесу. И страшно. Непонятно почему: в лесу тихо, бояться вроде бы нечего. Волков в этих лесах водилось не много, к тому же летом они на людей обычно не нападают. Да и небо расчистилось, выглянул месяц, стало посветлее. Главное — до утра с дороги не уходить, а то уж очень жутко посреди леса в самую ночь.

Откуда ни возьмись поднялся ветер, и в лесу стало еще страшнее. Зашумели листьями деревья, зашевелились кусты, тихие мирные огоньки светлячков замерцали, заколыхались. Вскрикнула где-то в глубине леса птица. И без того призрачные, неверные в лунном свете очертания стволов и веток затрепетали, и без того темные тени сгустились и зашевелились угрожающе, придвинулись. Вдруг из черной тени под кустами на середину дороги вылезла дикого вида тварь, косматая, с мерцающими, как болотные гнилушки, глазами. И, даже несмотря на темноту, было видно, что она ухмылялась…


Лиска в холодном поту проснулась и рывком села, озираясь. Тихо. На соседней кровати спала Наира, разметав волосы по подушке. У Лиски в ногах свернулся клубком Руш. В окно безмятежно сияли звезды. О, Господи, что ж это было? У нее тяжело колотилось сердце. Сон, сон, это был только страшный сон. Она перевела дух, успокоилась. Ей не так уж часто снились сны, а если снились, то обычно хорошие. Бывало, она путешествовала во сне над ущельями, перелесками, долинами и видела то, что видел в полете Гай (она спросила его однажды, как его зовут, без особой надежды спросила, он почему-то не говорил, и он ответил: «Гай» — так она его и называла). Иногда она могла увидеть места его путешествий и днем, просто закрыв глаза, но каждый раз это было что-то хорошее. С ним было интересно и весело… А тут кошмар какой-то. Наверное, просто лежала неудобно. Однако в любом случае ничего хорошего такие сны не предвещают, как бы не случилось чего…

И точно…


— Дариан! Дариан! — горестные вопли сотрясали дом. — Ты посмотри, что они наделали! Что они натворили! Это кошмар какой-то! Господи, и это ведь не во сне! Вертихвостки! Авантюристки! Какая там магия! Вам гусей пасти доверить, и то пять раз подумать надо! Да вы хоть сами-то понимаете, что произошло? Как такое вообще могло случиться? Какой настой!? Как можно было что-то разливать или переливать прямо над древним манускриптом? Неужели нельзя было сделать копию?! Они не подумали! А когда же вы собираетесь это делать? Когда все Драконовы горы разнесете? Да вы что?! Магия управляет колоссальными потоками энергии, а у вас ответственности — как у мышей!

Канингем взял из безвольно опущенных Лискиных рук кусок пергамента. Взглянул на то, что осталось от старинного рецепта, и, горестно изломив брови, воскликнул:

— Этому документу было шестьсот лет! Его писал сам Гедеониус Кантор. Погубить такой документ! Аферистки! Надо же такому горю свалиться на мою седую голову!

Подошедший в это время Дариан внимательно посмотрел на друга и заметил:

— Канингем, но у тебя ведь на голове нет седых волос.

Маг возмущенно взглянул на друга.

— Я вчера видел несколько штук. — И продолжил сердито: — Нет, ты только посмотри, что они натворили! Нет, ты только посмотри!

Канингем в сердцах взмахнул пергаментом перед Дарианом. Тот вежливо взял из рассерженных рук документ, осмотрел со всех сторон и сказал:

— Если честно, то я здесь ничего не вижу.

— Я тоже. А это был старинный рецепт снадобья от ломоты в суставах самого Гедеониуса!

— Ну?

— Вот и ну! Наши дорогие ученицы пролили на него настой бычьего корня, а потом, чтобы убрать кляксу, попытались восстановить манускрипт… И восстановили… почти до первозданного состояния, до того момента, когда здесь появились первые слова. Еще немного, и была бы вовсе не обработанная шкура… хотя это уже все равно.

— А обратное восстановление почему-то не получилось? — догадался Дариан.

Лиска, совершенно уничтоженная, безнадежно кивнула. Наира, стоявшая рядом с таким же потерянным видом, собралась было что-то сказать, но не стала. Что уж тут скажешь-то?