Драконодав - страница 11

У сторожа был внук, маленький Джори, его послали за моими родственниками. Со мной остались только Мария и пятеро из свиты плененного герцога, переметнувшиеся на мою сторону, они сказали, что известный яростным нравом хозяин их точно повесит. Если даже сокольничий и псарь боялись за жизнь, хозяин у них точно не подарок. Мы бродили по двору, я прикидывал, что нужно для ремонта и приходил в себя от потрясений последней недели. Посланный мальчишка вернулся с моими ошарашенными родичами, отец и братья не могли поверить, что этот опоясанный рыцарь с красавицей женой и есть их Готфрид. Увидев мою родню Мария надулась и перестала разговаривать. Кликнув остальных, мы занялись Шаблизьеном, чтобы привести его в порядок после трех лет запустения и десяти лет бесконечных попоек старого хозяина. Супруга моя заперлась в первой вычищенной зале и старалась со мной не встречаться. Ну, что ж, без нее дел хватало.

Оправившись от шока, мои родственники взялись за работу, благо теперь бедное захолустье могло превратиться в жемчужину герцогства, а может королевства. Никому ничего объяснять не надо было – все мои предки растили виноград и пшеницу, сколько себя помнили. Было самое время высаживать лозу, чем занялись все свободные руки. Земли быстро изрыли небольшими ямками, лучше бы их копать с осени, но осенью я прислуживал конюхам, не мечтая о замке. Авось большая часть саженцев приживётся, лоза у нас крепкая, даже зимний снег переживает. Ямки южных склонов засыпали щебнем, вскоре земли приобрели вполне благопристойный вид. Родственников было много, но работы ещё больше, вскоре стали приезжать из соседних деревень и хуторов дальние родственники и остальные, решившие подзаработать. Уже десяток воловьих упряжек пахали землю, бабы и старики засеивали пшеницей готовые поля. «Воскресные дети», а попросту здешние дурачки уже пасли пригнанное стадо коров и овец, нескольких породистых кобыл под присмотром опытного конюха вовсю крыл мой жеребец, остальные кобылы тоже пошли в дело, радостно отдаваясь жеребцам попроще. Для лошадей засеяли поля овсом, вычистили сад, благо сидр из местных яблок славился за пределами герцогства. В замке было много вина, снарядили пару обозов, вместе с тисовым деревом, удачно продав островитянам, любившим выпить и поиграть в мяч. Те играли в мяч на площадях, сносили иные лавки, королю пришлось указом даже запретить эти игрища, впрочем, мало помогало. Играли в мяч так, что его светлость, наблюдая за этим разнузданным злодейством даже сказал: если они играют так в мяч, то что они называют дракой?! Королю игра в мяч досаждала тем, что лучников обязывали после воскресной мессы идти тренироваться с лонгбоу, чтобы не терять навык, а эти надуются вина и играть, один раз сказывают у реки играли – трое утонули, даже не заметил никто. Шериф в воскресенье отлавливает мужей сразу после церкви и на стрельбище, а то лонгбоу лук злой – с непривычки можно и пальцев лишиться и спину сломать, такой мощный. Ещё бы островитянская стрела нашего рыцаря насквозь может пробить, а добрый лучник выпускает по пятнадцати стрел кряду, а соберись таких две тысячи – стрел настолько много – конница не может скакать, даже если стрелы не попадут, а просто в землю воткнутся. Хорошо, в общем, винишко и древесину продали.

Так что дела пошли. Пристроил всех родичей, они поселились кто в замке, кто поблизости, дом-то у нас совсем худой был, поставили новый, каменный. Замок быстро подновили, особенно жилые помещения, отремонтировали крыши, почистили камины, двери поставили. Стенами и башнями занялись пришлые каменщики, потянулись возы с камнями и известью, установили запрятанную решётку, привели в порядок мост, его закрывали, как положено к ночи. Стража на башне исправно несла службу, лично проверял среди ночи, не спали удальцы, даже не сильно пьянствовали. Отец бродил по залам, иногда трогая стены и покачивая головой, боясь выходить в центр комнаты, привычно шарахался от приветствовавших его всадников, недоверчиво поглаживая добротную шёлковую одежду и поправляя немыслимый раньше берет с пером. Мать быстрее освоилась, покрикивая на кухарок и занимаясь привычным хозяйством, только уже в замке. Капустная похлёбка сменилась наваристым мясным бульоном, на столе была жареная рыба, хлеб без отрубей и мха, воду пить, разумеется, перестали, вино и сидр, завтракали супом на пиве, как в богатых домах. Отец ворчал, что голодную кухню забывать не стоит, завтра может неурожай, негоже привыкать к зерновому хлебу, однако братья и сёстры, заметно округлившиеся за прошедшие месяцы с удовольствием ели всякие ранее недоступные кушанья и даже диковины, вроде анисовых пастилок. Благо все умело трудились, доход шёл в руки, грех было отказываться. Выпала тебе Годфрид из Саржа удача – поделись, замок большой, городишко тоже не маленький, всем работа и место найдётся. Пристроил всех кроме кузена, вернувшегося через месяц, он ломал шапку, просил прощения, жена его заливалась слезами. Простил, конечно, но к делу не приставил, как ловил он скудную рыбешку на речке, так и ловит. И башмаки мне по сей день не отдал, жадина.