Драконодав - страница 4

– Твойа милостьвость, – рявкнул он басом, коверкая слова неимоверно, – благоволяй следоват за знами, сиятельство изволиват говори з тобье.

Прикинув, что если бы меня решили вешать, то стражники скорее потащили бы меня на пытку, а не к графу. Хотя кто их дикарей разберет, вон они шкуру взвалили кряхтя на плечи и потащили куда-то. Порядки у них наверняка не сильно отличаются от наших, если льстить графу, да отдать все, что потребует, может поркой отделаться получится. На улочках жители испуганно косились на процессию, разбегаясь от грязных брызг летевших от не разбирающих дороги стражников. Показались ворота цитадели с поднятой решеткой и опущенным мостом, ни ловушек, ни бойниц внутри проезда, не умеют тут строить, его светлость взял бы этот городишко даже без осадных орудий, силой десятка копий. Двор тоже оказался маленький, едва лестница поместилась, мы поднялись по ней и оказались в небольшом зале, там, на резном кресле восседал седой рыцарь в графском венце и отороченном мехом плаще. Он со скучающим видом ел вишни и стрелял косточками в слугу, державшего блюдо, стражники поклонились, бросили шкуру на пол и оставили нас, что было добрым знаком.

– Кто ты, благородный рыцарь? – неожиданно крепким голосом сказал вельможный старик, весьма чисто выговаривая по-нашему, – как победил чудище?

– Ваше сиятельство, благородный Бжезняк, я всего лишь скромный драконодав герцога де Шерентье, – начал я учтивые речи как советовал при общении с господами трубадур, гостивший у нас в замке, – я лишь давил дракона, убившего благородного рыцаря Ижи.

– Ижи погиб? – судя по радостному тону, барон рыцаря явно недолюбливал, – а как же ты задавил дракона?

– Обычно, руками, ваше сиятельство, – пожал я плечами, не в силах поверить, что граф не знает таких простых вещей, – мы пробовали по совету мессира давить драконов щипцами, но получалось хуже, его светлость повелел давить руками.

– Руками?! – казалось граф был поражен, – и сколько же драконов ты задавил?

– Две полные руки и еще три штуки, – загибая пальцы и напрягая все познания сказал я, – его светлость часто желает развлечься.

– Немыслимо, дьяволов хвост и копыта! – вскричал граф, но увидев вошедшую благородную госпожу и сопровождавших ее дам воскликнул, – посмотри на этого рыцаря Агнешка, он руками задавил тридцать три дракона! А мы тут с одним справиться не могли.

– Прошу прощения за дерзость ваше сиятельство, – поклонился я, стараясь пояснить старику как он заблуждается, чтобы потом не сильно злился когда выяснится, – я не рыцарь, лишь иногда замещал оруженосца герцога, когда того порвал на охоте вепрь.

– Не рыцарь?! – воскликнул граф, – вот это герои – оруженосец давит драконов! На колени!

Я покорно опустился на колени, недоумевая, что со мной сейчас будут делать. Склонив голову я приготовился к худшему, разберешь этих дикарей, еще какие непотребства удумают, колени уперлись в острые камни пола, сквозняк холодил внизу, портки-то добыть не удалось. Вытащив меч, граф трижды ударил меня по плечам, крепкий рукой старик оказался, плечи заныли, граф произнес слова и прежде чем я успел что-то сказать или понять, стал опоясанным рыцарем.

– Встань рыцарь, – радостно улыбаясь, хлопнул меня граф по щеке слегка рукой, хотя куле – единственный не возвращаемый рыцарем удар бьют наотмашь, – дочь я тебе не отдам в жены, но племянницу Марию, с радостью, завтра свадьба.

Одна из дам охнула и прикрыла рот ладошкой: дочь замкового сапожника конечно деваха была хоть куда, большая, с крепкими руками, но дева, указанная графом, статью не уступала супруге его светлости, я на такую глаза-то поднять побоюсь. Волосы как у норманнов светлые, косы толстые, стан точеный, глаза зеленые, моё сердце забилось как бешенное. Конечно, работать по дому она не обучена, но зато какая красавица, хотя, первый же благородный такую отберет, пронеслась лихорадочная мысль. Постой-ка, одернул я себя, ты же сам теперь можешь делать, что вздумается, тебя даже его светлость высечь не может, только голову отрубить и то с разрешения короля. О-ля-ля. Годфрид из Саржа, похоже ты родился с серебряной ложечкой во рту, отца староста ругал сколько лет, что дал простолюдину благородное имя. Даже если граф поймет свою ошибку, отобрать серебряные рыцарские шпоры может только король. О-ля-ля.