Драконовы кончары - страница 14
Двери гарема раскрылись и в них встал Кизляр Ага, начальник евнухов. Он испепелил взглядом Тайяра, останавливая того на месте. В женские помещения мог входить исключительно падишах. Так что лала кивнул громадному толстяку в ниспадающем до земли энтари и развернулся на месте, чтобы тут же исчезнуть.
Стамбул
13 джумада 1088 года хиджры
13 августа 1677 года от Рождества Христова
Пан Михал в самый последний миг удержался, чтобы не стукнуть Тадеуша по башке. Вот только неудобно было лупить подопечного, к тому же - при людях. Молоденький отпрыск иновроцлавского каштеляна засмотрелся на женщин, кормящих котов, что чуть не свалился в сточную канаву. Панцирный в самый последний момент схватил его за воротник жупана и притянул к себе. И это был не первый раз в течение буквально получасовой прогулки по улицам Стамбула. Парень был до невозможности рассеянный, все время его занимали не те вещи, которыми заниматься следовало. Он глядел на архитектуру, вместо того, чтобы себе под ноги, пялился на прохожих, вместо того, чтобы думать, куда идет. По этой причине парень наскочил на прилавок продавца мяса на палочках и чуть не растоптал покрытого паршой нищего. И всем при этом он восхищался и радовался, как соответствовало бы полнейшему придурку.
Ротмистр Пиотровский сносил все это, не моргнув глазом, но жара ужасно его разозлила. Опять же, в нескольких шагах за ними ехали верхом три знакомых гусара, сопровождавших ксендза Лисецкого. Эти сукины сыны фыркали при всякой сотворенной Тадеушем глупости и понимающе подмигивали друг другу, шепотом обмениваясь замечаниями. Они не смели громко насмехаться над панцирным, который сделался нянькой увальня, чтобы не провоцировать очередной скандал. За последний поединок всех наказали. Пану Михалу пришлось взять опеку над юным каштеляничем, на которого пан Гнинский сам уже, похоже, смотреть не мог, ну а гусары исполняли службу в качестве охраны ксендза Лисецкого. ак что панцирный сделался опекуном дурачка голубых кровей, а гусарам приходилось сносить спесивого священника и лазить за ним, не имея возможности промочить горло.
- Так мил'с'дарь видел, что делали те женщины? – горячился Тадеуш. – Они кормили котов мясом, купленным с прилавка! Они тратили деньги на бездомных котов! А все говорят, будто бы турки – это кровожадные дикари.
- Ты еще увидишь продавцов птиц в клетках, которых особенно религиозные мусульмане покупают только лишь затем, чтобы ради утешения Аллаха выпустить их, - сказал пан Михал, оттирая пот со лба. – Жалко, что с таким же запалом они не отпускают пойманных врагов, предпочитая мучить их в подземельях или на галерах.
- Басурмане любят животных и детей, к ним они добры и заботливы, а вот по отношению к врагам способны быть буквально невообразимо жестокими, - прибавил ксендз Лисецкий с высоты лошади. – Не забывайте, что для них мы иноверцы, заслуживающие мук. Так что не следует обманываться сладкими сценками, которые ты видишь на улице, Тадеуш. Впрочем, сейчас ты увидишь, как эти дикари относятся к христианским пленникам.
Парнишка покачал головой, поворачиваясь с улыбкой к священнику. Из-за этого он чуть не попал под тележку водоноса. Пану Михалу вновь пришлось спасать его из неприятности к утехе гусар.
Наконец они добрались до постоялого двора в одном из портовых кварталов. Здесь, прячась в тени одного-единственного дерева, сидело четверо татар. Увидав поляков, они вскочили на ноги, после чего пара из них бросилась бегом к застройкам, а остальные двое вышли навстречу прибывшим. Лучше всех одетый ордынец поклонился ксендзу, принимая его, вполне верно, за начальника. При этом он абсолютно проигнорировал пана Михала и Тадеуша.
- Меня зовут Еникей Бей, - представился он по-польски, приложив руку к груди. Меня наняла аль-хакима для опеки за ее ясыром. Она же поручила мне показать его вашей милостям. Вы же, вроде как, выразили желание выкупить христианские "тела".
- Что за наглость, - буркнул Семен Блонский, кладя руку на рукоять сабли. – Язычник будет продавать нам наших же людей. Это так же, будто бы мы покупали у вора украденные ним ценности.