Драконья Пыль. Проклятие Ирвеона - страница 65

Для своего размера дракон двигался на удивление тихо, почти бесшумно. Я так не умела, но очень старалась.

Глаза быстро привыкли к темноте, различая черный силуэт на фоне серых стен. Коридор тянулся на сотню метров вглубь горы и там раздваивался. По бокам коридора темнели высоченные провалы заброшенных залов. Мы не успели пройти и половины пути, как по стенам правого тоннеля заплясали блики огня, а эхо принесло отзвук шагов и голосов. Дракон схватил меня лапой и бесшумной тенью влился в ближайший дверной проем.

Голоса приближались.

— Об этом он не предупреждал! — возмущался мужской голос.

— Не понимаю, чем ты недоволен, — ответил ленивый женский голос. — Наша задача — выполнить работу, а не лезть не в свое дело.

— Это мое дело! Если ты продалась с потрохами, не значит, что и все прочие предали свою веру!

— В прежние времена за такие слова ты бы уже лишился головы, — женский голос прозвучал резко.

— Времена меняются. Отдай мне его! Я забираю свою клятву!

Звон стали, плеск, удар и короткий шорох.

— Не все готовы предать свою веру, кажется, так он сказал? — Третий голос — глубокий, почти драконий бас — звучал равнодушно.

— Жестко.

— Он забрал клятву. Ты тоже сомневаешься?

Голоса удалялись в сопровождении противного скрежета.

— Глупости! До Вассы он бы все равно не добрался.

— Закончим работу, избавимся от луча и объявим…

Ветер унес конец фразы. Коридор опустел, дракон опустил лапу, которой удерживал меня у стены.

На двух желейных палочках вместо ног я приблизилась к выходу. После кромешной темноты зала в коридоре было почти светло. Посреди пола темнела безобразная лужа, россыпь пятен украшала противоположную стену, в нос ударил запах горячей крови. На этот раз сдержать тошноту не удалось.

Когда я разогнулась, дракон изучал кровавое пятно, почти уткнувшись носом в пол.

— Что ты делаешь?!

— Пойдем-ка отсюда, — он подтолкнул меня к стене, где оставался чистый клочок пола, а сам мягко перепрыгнул заляпанный участок, — м-да, бедняга лишился-таки головы… Спокойно, дыши. На, вот, попей, — как ни в чем небывало, он протянул мне флягу с чистой водой.

Две кровавые дорожки — побольше и поменьше — тянулись до самого обрыва, куда и отправили приятеля неизвестные убийцы.

— Какая жалость… Подержи-ка, — он что-то сунул мне в ладонь и свалился с утеса.

— Эй! — Желудок снова подскочил к горлу, но я вовремя вспомнила, что у дракона есть крылья. Не мудрено забыть, когда у тебя почти что на глазах прирезали человека!

Я отшатнулась от края, выронила окровавленную безделушку — прямоугольный жетон два на три сантиметра. Зачем он дал мне эту гадость? Я попыталась вытереть руку, но кровь никак не стиралась, снег вокруг становился розовым, а перед глазами пульсировали красные пятна.

— Так я и думал, это был кенол, — дракон возник над краем пропасти, — эй, ты в порядке?

— Не знаю, — я прижалась лбом к холодной скале, ледяной ветер трепал выбившиеся из-под шапки волосы, а тело затапливал жар. Кончики пальцев пульсировали, будто под кожей возились муравьи, — кажется, я сейчас взорвусь…

— Нонто-дооган!

— Что? — Я распрямилась, как марионетка, которую дернули за ниточки. Наваждение исчезло, осталась только сосущая пустота в желудке. — Что ты сделал?

— Не только ты знаешь нужные слова. — Голубой огонь в драконьих глазах угас, он бросил на землю темный клок со знакомым гербом. — Если в следующий раз случится подобное, можешь смело использовать. Помогает. От переутомления. Узнаешь?

— Так они из Единорожки! А это что за штука? — Я подтолкнула носком сапога жетон. Под кровавым пятном угадывалась гравировка: волчья голова и три звезды.

— Понятия не имею, но звезды — кенолья тема. Вероятно, бедняга носил его на цепочке, пока не лишился головы…

— Кенол-наемник на службе у Егара? А кто говорил, что кочевники пацифисты?

— Арон говорил. И, кажется, он — единственный пацифист в этом мире, что бы это ни значило! Слушай, они же что-то забрали отсюда. Наверняка ценное, иначе не потащились бы в такую даль. Надо бы их догнать…

Дракон навострился снова сигануть с обрыва.

— Стой! А если у них с собой глушилки?

— Плевать! Не позволю растаскивать свое имущество…