Драма Мориарти: "Воля кукловода..." - страница 39

— Ах ты, гадина прожорливая, мало тебя в детстве били! Сейчас восполню сей недостаток! Подробно объясню, кого жрать можно, а кого лучше не трогать! Вы только посмотрите на него! Мышами он брезгует! Ну да, хрена их вообще ловить, коль птица под боком есть. — возмущенно воскликнула я на весь дом и помчалась, что есть сил, на улицу, полностью забыв о спящем дроу.

— Уж я тебя научу, ирод обленившийся!

По пути попалась мирно стоящая в уголке метла. «Ах, как вовремя!”» Короче, пляска пошла со всеми выкрутасами и “па”, прям как в балете:

Вот, я с ноги жахнула полузакрытую дверь сарая и предстала перед всеми в воинственной позе. Увидела, как эта белобрысая морда сидит на втором ярусе и… душит бедную курочку!

— Отпусти птичку. — в ответ получила грозное рычание, типа, не от-пу-щу. — Р-р-р, ну всё, молись, хорек облезлый! Я тебе еще утро доброе припомню! Понравилось в пепле купаться, цветик? Сейчас еще раз заплыв сделаешь, только в пруду! — грозно прорычала и сделала шаг вперед.

Тот притих, посмотрел на решительную меня, хрюкнул, а затем, шипя, отодвинулся вместе с цыпой поглубже во тьму!

— Ну, допрыгался…

Первой в действие пришла метла. Херакнула по ярусу.

*Вшу-у-ух! Бамс!*

Котэ не задело, однако, от шума очнулась душимая им курица, и начала верещать не своим голосом, биться и вырываться. На суматоху слетелись все ее подружки. Самое веселое, они не бросились на гада хорька, когда прибежали. Они всем скопом понеслись на меня! Порешали своими скудными куриными мозгами, что я с веником представляю большую опасность, чем тот, кого даже не видно!

*Акха-акха-акха!*

— Ай, ой, о-е-ёй! Хватит! Брысь, черти пернатые!

Меня таскали за волосы, клевали в разные места, не повторяясь, от всей кутерьмы я аж метлу выронила, ой зря. Из курятника вылетела быстрее пули и только решила перевести дух, как заметила, что за мной табуном несутся те же разгневанные птицы!

— Это не честно! Я помочь хотела! — пыталась я их образумить, плохо получилось.

Гонялись они за мной по всему двору. После десятого круга мне это надоело:

— Так, всё. Идите все лесом, клуши!

Скосила траекторию забега до дверей хаты… и только хотела повернуть за угол… как хрясь! Прямо передо мной появилась Зырька, которая, по словам Дарёны, за здешними порядками следит. Пришлось затормозить как мне, так и всем остальным, увидевшим ее.

Курица нахохлилась, кудахнула. Наши взгляды пересеклись, и вот, мне не показалось, она взяла да подмигнула одним глазом. Я аж челюсть обронила, когда она, обойдя меня, пошла объяснять своим бестолковым соседкам, что эта визжащая махина, не хотела красть их любимые яйца, а наоборот, пыталась спасти всех от вконец обнаглевшего крысокота. Те внимательно ее так выслушали, а потом синхронно развернулись и ломанулись обратно в сарай, бить хитрющую заразу.

*Акха-ко-ко… Бадабум! Акха-ко-ко…Ми-и-и-у! Жах!*

Немного погодя, из курятника выполз ободранный котэ. Живого места на нем было очень мало. Полз, полз, упал, прямо носом в снег. Понаблюдав за совершившейся справедливостью, решила подойти. «И откуда во мне милосердие проснулось? Не я ли еще с утра его хотела на тот свет отправить?» Приблизившись, приподняла обессиленного:

— Что, получил чертей? — удовлетворенно улыбнулась, уловив его внимательный и опасливый взгляд. — Осторожничаешь? Ну-ну… Ладно, бестолковый охотничек, пошли в дом, покормлю за представление. Но только попробуй мне полы загадить, мигом в курятник выкину!

Перекинула обессиленное тельце на плечо и пошла в избу.

— Фух, свежо, однако. — отряхнула от снега себя и его, после направилась на кухню.

Закончив с горе хорьком, тот уже довольно облизывался, сидя на печи, поднялась вверх по лестнице. «Нужно бы собрать вещи дроу, а то раскидала по столу, проснется, недовольным будет…» — с этими мыслями начала открывать двери своей комнаты. На полпути после них… споткнулась. — Млять!

Вернув спустя пару секунд равновесие и поправив складки платья, я ошарашено уставилась на яркое не занавешенное окно, кое было ранее задернуто, и на темную фигуру, стоящую подле него, повернутую спиной.

— О, как.

“И восстал из преисподни повелитель. И был темен стан его, подобно вороньему крылу, а сердце и того черней, в груди застыло камнем…”