Драматическая трилогия - страница 3

И службою нас будет выше всех:

Боярин, воевода, князь Иван

Петрович Шуйский, что теперь сидит

Во Пскове против короля Батура, —

Вот вы кого возьмите! Перед этим

Склониться не обидно никому!

Шереметев.

Нет, Шуйского нельзя! Король недаром

Уж пятый месяц осаждает Псков!

А воевода князь Иван Петрович

Засел в нем на́смерть, и на том он крест

Со всей своей дружиной целовал.

Бог весть, на сколько времени еще

Продлится облежанье; мы ж не можем

И часу оставаться без царя!

Шуйский.

Так как же быть?

Мстиславский.

Не ведаю, бояре!

Шуйский.

Царь ждет ответа – надо кончить выбор!

Захарьин (к Годунову).

Борис Феодорыч! Ты что ж доселе

Не вымолвил ни слова? В трудном деле

Ты выручал нас часто из беды —

Скажи, как мыслишь?

Годунов (встает).

Мне ль, отец названый,

Мне ль говорить теперь, когда исхода

Напрасно ищут лучшие из вас?

Но если вы мне речь вести велите,

То я скажу, бояре…

Голоса.

Громче! Громче!

Не слышно!

Годунов.

Мне казалось бы, бояре…

Голоса.

Не слышим! Громче!

Захарьин.

Да зачем ты сел

Так далеко и ниже всех, Борис?

Иль места ты не знаешь своего?

Не слышно нам! Ступай сюда, поближе!

(Берет его за руку и подводит к середней лавке.)

Вот где тебе приходится сидеть!

Годунов (кланяется на все стороны).

Бояре, вы великих предков внуки!

И ты, названый мой отец, Никита

Романович, наставник мой любезный!

Я б не дерзнул мое вам молвить слово,

Когда б вы сами мне не приказали!

Салтыков.

Куда он гнет?

Нагой.

Хвостом вертит, лисица!

Салтыков.

А забрался-таки на середину!

Нагой.

Небось он даром на конце сидел!

Голоса.

Тс! Тише! Смирно! Слушать Годунова!

Годунов.

Вам ведомо, великие бояре,

Какие на Руси теперь настали

Крутые времена: король Батур

За городом у нас воюет город;

В его руках Усвят, Велиж и Полоцк;

Великих Лук уж взорваны им стены,

И древний Псков, наш кровный русский город,

Бесчисленным он войском обложил.

Меж тем в Ливонию ворвался швед,

Завоевал Иван-город, Копорье;

А там с востока и с полудня хан

Опять орду вздымает; сотни тысяч

Уже идут на Тулу и Рязань;

Болезни, голод, мор – а в довершенье

Нам черемисы мятежом грозят!

Бояре, можно ль при такой невзгоде,

При горестном шатанье всей Руси,

О перемене думать госуда́ря?

Положим, вы такого б и нашли,

Который был бы по́ сердцу всей Думе, —

Уверены ли вы, что и народ

Его захочет? что угоден будет

Он всей земле? А если невзначай

Начнутся смуты? Что тогда, бояре?

Довольно ли строенья между нас,

Чтобы врагам, и внутренним и внешним,

Противостать и дружный дать отпор?

Великая в обычае есть сила;

Привычка людям – бич или узда;

Каков ни будь наследственный владыко,

Охотно повинуются ему;

Сильнее он и в смутную годину,

Чем в мирную новоизбра́нный царь.

Полвека будет, что Иван Василич

Над нами государит. Гнев и милость

Сменялись часто в этот длинный срок,

Но глубоко в сердца врастила корни

Привычка безусловного покорства

И долгий трепет имени его.

Бояре! Нам твердыня это имя!

Мы держимся лишь им. Давно отвыкли

Собой мы думать, действовать собой;

Мы целого не составляем тела;

Та власть, что нас на части раздробила,

Она ж одна и связывает нас;

Исчезни власть – и тело распадется!

Единое спасенье нам, бояре,

Идти к царю немедля, всею Думой,

Собором целым пасть к его ногам

И вновь молить его, да не оставит

Престола он и да поддержит Русь!

Говор.

Он дело говорит! – Мы без Иван

Василича пропали! – Лучше прямо

Идти к нему! – Он государь законный! —

Под ним не стыдно! – Да! Идти к нему! —

Просить его! – Просить его всей Думой!

Сицкий.

Бояре! Бога ли вы не боитесь?

Иль вы забыли, кто Иван Василич?

Что значат немцы, ляхи и татары

В сравненье с ним? Что значат мор и голод,

Когда сам царь не что как лютый зверь!

Шуйский.

Что он понес? Да он царя бесчестит!

Мстиславский.

Князь Петр Ильич! Да ты с ума сошел!

Сицкий.

Не я, а ты, вы все ума лишились!

Иль есть из вас единый, у кого бы

Не умертвил он брата, иль отца,

Иль матери, иль ближнего, иль друга?

На вас смотреть, бояре, тошно сердцу!

Я бы не стал вас подымать, когда бы

Он сам с престола не хотел сойти, —

Не хуже вас Писание я знаю —

Я не на бунт зову вас – но он сам,

Сам хочет перестать губить и резать,

Постричься хочет, чтобы наконец

Вздохнула Русь, – а вы просить его

Сбираетесь, чтоб он подоле резал!