Драмы и комедии - страница 19
Г р и г о р и й. Не многовато?
Б а с к а к о в. Молчи, кузнец.
Г р и г о р и й. Это можно.
Б а с к а к о в (после паузы). Эх, убить бы тебя, Гриша!
Г р и г о р и й. Давай.
Б а с к а к о в. И за что она тебя любит? А? Грубый, неуклюжий…
Г р и г о р и й. Ну-ну…
Б а с к а к о в. А рядом, тут же, блестящий молодой человек, воспитанный, красивый, с огромной славой журналиста… Смотрите подшивки «Уральского рабочего» и центральной печати! Как несправедливо женское сердце!
Входит Н а т а ш а, возбужденная, сияющая. Она в кофточке и брюках, с хлыстом в руке.
Н а т а ш а (на ходу забинтовывая палец). Гриша! Гриша! Котька сделала пируэт! Самый чистый пируэт! (Баскакову.) Завяжите. Пойдемте, Гриша, я вам покажу. Это одна минута, Гриша. Спасибо, Баскаков!
Б а с к а к о в. Позвольте и мне, Наталья Владимировна.
Н а т а ш а. Вам?
Б а с к а к о в. Наталья Владимировна, даю слово, ни одной строки, меня и так на редколлегии взгрели.
Н а т а ш а. Извините, Баскаков.
Б а с к а к о в. Наталья Владимировна…
Н а т а ш а (строго). Ап! (Взмахивает хлыстом.)
Баскаков подпрыгивает, Н а т а ш а уводит Г р и г о р и я.
Б а с к а к о в (один). Змея… Сердце мое…. Ах, Гриша, Гриша… Пируэт… Котька сделала пируэт. (Берет со стола листок.) Стихи… Стихи! Хо-хо! Гм… (Читает.)
Плохо, товарищ Карпов. Даже для начинающего скверно. (Читает.)
Прорвало-таки! Душа заговорила. (Читает.)
Е л е н а? Гм… Елена… Великолепные стихи! Отличные стихи. Просто талантливые стихи. Не Наташа, нет, Елена, и притом далекая. Что, вообще говоря, не так уж хорошо. Лучше, если б она была где-то поближе. (Кладет на место листки.)
Входит Г р и г о р и й.
Г р и г о р и й. Хороша Котька. И не так эта Котька… Наташа была хороша.
Б а с к а к о в. Наташа?
Г р и г о р и й. Сила, выдержка, ум, талант. И красота.
Б а с к а к о в. Да, редкая девушка. А знаешь, кузнец, смотрю я на ее отношение к себе как бы со стороны, страдаю, конечно, да не в этом дело… Думается мне, обожает тебя, именно обожает, не столько девушка, сколько артистка.
Г р и г о р и й. Проник! Тонко.
Б а с к а к о в. Стоит этакий Прометей возле вечного огня… А вокруг, ореолом таким, газеты, книги, плакаты избирательной кампании. Как снег, кружатся письма осчастливленных граждан. Музыка телефонных звонков. Таблички международных вагонов. А Прометей улыбается, нажимает кнопку, бьет молот — и все утопает в бурном сверкании искр…
Г р и г о р и й. Дуля с маком. Послушай-ка лучше. Нет, сам… Вот, читай письмо.
Б а с к а к о в (читает). «Здравствуйте, дорогой товарищ Карпов. Я не знаю, помните ли вы меня, но я вас до сих пор не забыл, тем более что ваша производственная, а потом и общественная слава в последние годы широко облетела просторы нашей области…» Гм… «К вам обращается с фронтовым приветом бывший командир отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, знакомый вам майор Семен Александрович Янушкин…» Что ж, обычное дело: фронтовые товарищи часто находят друг друга. Мне тоже до сих пор пишут.
Г р и г о р и й. Давай. (Берет письмо, дочитывает последние строки.) «Привет вам от моей супруги Елены Осиповны. Она тоже хорошо помнит командира орудия третьей батареи Григория Карпова». (Любовно складывает письмо.) Елена Осиповна… Елена…
Б а с к а к о в. Елена?
Г р и г о р и й. Елена… Последний раз видел я ее в сорок третьем году. Давно, давно было… а будто вчера! Маленькая сестренка большого дивизиона.
Б а с к а к о в. Вот оно откуда, твое сияние! И ты все эти десять лет ее помнишь?
Г р и г о р и й. Помню… Ты знаешь, помню.
Б а с к а к о в (покосившись на стол, где лежат стихи). Так… Прошло десять лет. Для тебя она осталась совсем молодой женщиной, а знаешь, что с ней могло случиться за десять лет? У нее уже четверо детей.
Г р и г о р и й. Четверо детей?