Древний фолиант. Начало - страница 4

— Не забивали бы вы этим голову, — сказал Ручковский. — Жили бы лучше в свое удовольствие, а хандры на белом свете и так с лихвой хватает.

— Отчасти согласен с вами, — сказал Андросов. — А то получится, как у Дон Кихота: благие намеренья к большим страданиям приведут. Посмотрите на нигилистов тех же, говорят, что освобождение людям несут, а толку то? На деле половина морфинисты да француватые. Еще никто человечество к счастью привести не смог, как ни старался. Итог, как в Гамлете: все плохо.

Валерьян полистал книгу и, найдя нужную страницу, подал ее Андросову.

— Прочтите тут — сказал Валерьян.

Андросов прочел готический шрифт на пожелтевшей бумаге:

(Die Schöpfung in der Zeit kommt an).

— Творение во времени прибывает. Поясните сию фразу, — попросил Андросов.

— Время — это изменение. Творение может существовать, только меняясь, а перемены, как мы знаем, всегда двух типов, порой к добру, но чаще к худу, — пояснил Валерьян. — Но здесь есть один тонкий момент. О нем я скажу чуть позже.

— Отец родной, вы никак в семинарии преподавателем работаете?

— О нет, увольте! Не терплю схоластики. А еще не терплю… — Валерьян украдкой глянул на Ручковского, как бы подбирая нужные слова, чтобы не задеть собеседника. — Прихлебателей не люблю и кляуз за спиной.

— Может, вы хотите сказать, что вы агностик? — решил уточнить Ручковский.

— Отнюдь, вот смотрите, что дальше написано.

(Undankbare Kinder verstehen den Großen Literaten nicht).

— Неблагодарные дети не понимают Великого Литератора. Прошу вас, Валерьян Аквинский, — подтрунил Андросов.

— О, этого ни один человек на сердце свое принять не сможет. Я, во всяком случае, не могу. Все клянут мир жестокосердный; греческие философы, французские философы и прочие винят за это Бога, что если он всемогущ, то чего он порядок-то не наведет? Получается, злодей и тиран жизнями людскими играет, как ему вздумается. Но суть в другом: мир наш как бы во времени существует, а время качает нас от худшего к лучшему и наоборот, но без этого и нас бы самих не было. Вот поэтому и вся суть непонимания: без переменчивости не было бы и нас самих. Однако стоит пояснить, что время есть только для персонажей творения, для Великого Литератора существует только изменение комбинаций элементов творения внутри Его сознания. А пока не будет подобрана нужная комбинация, все персонажи творения будут испытывать страдания и ждать, когда, наконец, будет подобран нужный шифр. Слово «ждать» весьма условно, так как существование всего обусловлено не временем, а сознанием Великого Литератора. Знаю, что весьма мудрено, но я пришел именно к такому выводу.

— А Великий Литератор — это Бог? — спросил Ручковский.

— Автор приводит такой эпитет. Само слово «бог» какое значение имеет, знаете, господа?

— Нет, — засмеялся Андросов. — До седых висков дожил, а этимологию не знаю.

— Этимология индоарийская, от слова भगवान (bhagas), что означает: Податель благ. Есть такая книга даже «Бхагавад Гита» — Песнь Господа. Не читали, наверное? Индийское произведение.

— Это про то, как йоги подняли восстание против англичан? — решил отпустить колкость Ручковский.

— Про восстание против англичан там нет, а вот слово йог присутствует. Могу и об этом поведать.

— Извольте, где же еще столько всего узнаешь, вы прям как библиотека Иоанна Четвертого, кладезь знаний, — доброжелательно сказал Андросов.

— Йоги — это не факиры и не жонглеры. Главное, чему учатся йоги — это контроль своего ума, только так они могут достичь единения с Атманом.

— С каким атаманом? — удивился Ручковский.

— Не с атаманом, а Атманом. Так йоги именуют Бога. Единение с богом для них — это соединить свое сознание с сознанием Всевышнего, тогда все ответы им известны станут, тогда и не страдать можно, а весьма даже наслаждаться. Корень страдания по йогическому богословию — это ум разгоряченный, он есть препятствие к блаженству, когда ум свой обуздать сможет человек, тогда и…

Но тут его перебил Андросов:

— Извольте, отец родной, что это за ересь лихая? Как же это они хотят в мысли Бога залезть? Разве возможно такое?

— А вы ни с того конца лучину жжете. Вот, поглядите, что здесь написано, — и Валерьян указал на следующую строчку: