Древний Иран накануне империй (IX–VI вв. до н. э.). История Мидийского царства - страница 4

Политическая подоплека конкретно выражалась в критике методов и способов работы Геродота. Первым такую критику начал младший современник Геродота Фукидид, упрекавший Геродота, как и его литературных предшественников — логографов, в заботе не столько об истинности рассказа, сколько о приятном впечатлении для слуха. По мнению же Фукидида, нужно не сиюминутное одобрение заслуживать, но стремиться к тому, чтобы труд историка стал «достоянием навеки» [Фукидид, 1999,1. 21–22].

Последующие авторы упрекали Геродота в том же, хотя широко использовали его труд. Но уже в I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский дает труду Геродота характеристику, которая остается точной и емкой по сию пору: «Он решился написать о делах не одного государства и не одного народа, но соединил в своем изложении многочисленные и разнообразные рассказы, европейские и азиатские». Ставя Геродота выше Фукидида, Дионисий отмечает, что изложение истории, чуждое басен, чем так гордился Фукидид, было понятно лишь ничтожной кучке людей. И со II в. н. э. подражание стилю и языку Геродота становится модой [Лурье, 1947, с. 156].

Однако в исследованиях Нового времени долго бытовало слишком критическое отношение к «баснописцу» Геродоту. Лишь во второй половине XIX в., начиная, пожалуй, с Дж. Раулинсона, успехи востоковедения позволили увидеть в нем добросовестного и порой надежного свидетеля. Впрочем, они же выявили и множество недостатков, ошибок и заблуждений. Это быстро развело исследователей в крайние позиции апологетики или гиперкритики. Так, например, А. С. Сэйс решил вопрос о достоверности рассказов Геродота не в его пользу, обвинив его в том, что он сознательно обманывает своих слушателей и читателей рассказами о путешествиях, которых он не совершал, и фактами, которые не могли иметь места [Sayce, 1883]. Переводчик Геродота на русский язык Ф. Г. Мищенко одним из первых в европейской науке выступил с критическим анализом работы Сэйса и опроверг его утверждения [Мищенко, 1888; 1888а]. Его работа отличается четкими и строго взвешенными суждениями, дающими ответы на многие вопросы, возникающие при изучении творчества Геродота. Многие его положения развивались в исследовании С. Я. Лурье [1947]. Относительно мидийской истории достоверность Геродота особенно подчеркивалась А. Делаттром [Delattre, 1883].

Новизна труда Геродота состоит в интересе к истории, быту, нравам современных ему народов и государств. Сутью его сочинения стала история греко-персидских войн, но за этим стоял не только интерес к самой экспансии персов в Элладу, но и желание узнать историю других завоеванных персами стран. Он хотел узнать, что непосредственно предшествовало возвышению Ахеменидского царства, узнать предысторию событий, приведших к войне, и т. д. В результате 4 из 9 его книг составляют рассказы об истории стран и народов, с которыми персы со временем вступили в контакт. И делалось это для того, чтобы, как он отметил в первых строках своего труда, прошедшие события с течением времени не были преданы забвению и не остались в безвестности великие деяния эллинов и варваров, чтобы не была забыта причина возникшей между ними войны. Очевидно, что главным достоинством его труда является огромный собранный и сохраненный им материал, который до сих пор может изучаться, сравниваться, опровергаться или подтверждаться современными историками.

Мидийский логос вставлен Геродотом в рассказ о возвышении Кира И, основателя Персидской державы, сбросившего мидийское владычество. Геродот прослеживает связь между возвышением нового правителя и тем, что непосредственно предшествовало этому — кто и каким образом владычествовал над персами. Рассматривая только эту историческую связь, Геродот ничего не сообщает об истории Урарту, Манны, Эллипи, Элама и других стран, с которыми Мидия взаимодействовала, но которые сошли с политической арены задолго до возвышения Кира и, следовательно, не были связаны с историей его царства. Не упомянуты Геродотом в его рассказе о Мидийском царстве Вавилония и ее цари. Исключение составляет лишь Ассирия, с которой была тесно связана история Мидии и в разгроме которой Мидии принадлежала важная роль. Следует, однако, отметить, что именно об Ассирии Геродот говорит только в связи с мидийской историей. Когда же он рассказывает персидскую историю, то под Ассирией имеется в виду Вавилония; он не называет Вавилонию, но упоминает город Вавилон и жителей страны — вавилонян. Историю Ассирии он собирался изложить, но не сделал этого. Примечательно также, что Геродот не знает названия страны, откуда происходили предки Кира, — Аншан. Принято считать, что после Кира II название Аншан вышло из употребления и было забыто. Элам, вероятно, находившийся после 612 г. в составе Вавилонии, при Кире был составной частью Ахеменидского царства. Название этого царства также неизвестно античным авторам, но оно многократно упомянуто в Библии. В римскую эпоху известно только историческое название области — Элимаида/Элимея, которое могло уже не ассоциироваться с названием царства Элам (Страбон).