Древний род: Сотый Богомир (СИ) - страница 23

- Где вы были, мать вашу, я че, весь день должен на ваше ожидание тратить - в неприлично уничижительной манере, заорал он - давайте за мной и не отставайте - развернулся и исчез в проеме.

Ну, вот тебе и добро пожаловать.

- Здесь всех так встречают!

- Сомневаюсь - ответил Николай - так только твой дядя может поприветствовать.

- Кто? Мой дядя?

- Ну да, - Николай постучал пальцем себе в лоб - я забыл, что ты не знаешь родню, это младший брат твоего отца, а стало быть, твой дядя. Пойдем знакомиться.

И он направился в проем, где только что был мой новоявленный родственник. Я не стал его расспрашивать, про этого 'вежливого', посчитав, что рано или поздно и так все узнаю, а молча двинулся следом.

Покинув ковчег, я оказался в длинном коридоре, который, то и дело сворачивал, то вправо то влево. Коридор, в отличие от ковчега, где была довольно комфортная температура, назвать теплым, язык не поворачивался. Кирпичные стены, с бетонными перекрытиями на потолке, и сквозными отверстиями в нем - походу для освещения - никак не грели, даже душу. Хорошо хоть полы деревянные, а то, боюсь, выбраться из коридора здоровым, вряд-ли бы удалось.

Из холодного коридора, мы с Николаем, попали в, немногим теплее, большое помещение, которое больше всего напоминало вещь склад с большими окнами, у потолка. Только в нем посередине, было нечто вроде ЦП (Центральный Проход). По сторонам располагались стойки на всю его длину, а за ними стояли большие тюки, судя по всему, с одеждой и обувью. Через каждые несколько метров на стойках стояли таблички с размерами одежды и надписями. Типа, 'Коши', 'Полканы' или 'Питы'. Такой подход к делу, с таким расположением и достаточным количеством персонала, сводило возникновение очереди, к минимуму. Но сейчас здесь никого не было. Кроме 'вежливого' родственника, который опирался на стойку справа, на которой стояло два рюкзака с, привязанными к ним ремешками, серым бушлатам армейского образца. Вот только мне было непонятно значение надписей на табличках.

- А ты, я смотрю, вежливо разговаривать так и не научился?

Николай бесцеремонно и без разрешения, взял оба рюкзака, посмотрел на них и передал один мне.

- Я разговариваю так, как хочу и так, будет всегда - буром отвечал мой хамоватый дядя.

- Нет, - сказал Николай, распаковывая рюкзак, и я последовал его примеру - так будет до тех пор, пока дед тебя прикрывает, а ведь он не вечен, учти.

Развязав тесемки рюкзака, я обнаружил в нем одежду, - такого же серого цвета, как и бушлат, - вплоть до портянок, подштанников, нижнего белья и приплюснутых кирзовых сапог. Меня мало волновал цвет, я поспешил побыстрее одеться, все же я не 'полу-морж', если такие вообще бывают. А вот Николаю фасон не понравился и он стал возмущаться, на что мой родственник ответил, в той же манере, что на лучшее мы еще не заработали.

С бурчанием и недовольством Николай все же напялил на свое тело серую безликую одежду и водрузил на голову, как и я, вязаную шапочку. Единственный предмет, отличавшийся по цвету от остального одеяния, она была из шерсти и покрашена в черный цвет.

- Кстати Олег - поправляя на себе бушлат, обратился ко мне Николай - это твой родной дядя Юра - видя, как я начал тянуть руку, он меня остановил - руки он никому не жмет, так что это лишнее.

- Почему?

Николай усмехнулся и, глядя Юре прямо в глаза, ответил.

- Не знаю, наверное, больной на голову.

Я стоял и переводил взгляд с одного на другого, а те, словно гипнотизеры, буравили друг друга взглядом и я решил вмешаться, а то мало ли.

- Куда дальше или на вещь складе все закончилось и можно отправляться к отцу.

Еще несколько секунд продолжалось это противостояние, а после, Юра, все же, первый отвел глаза и сказал.

- Нет, не закончилось, еще документы оформлять - повернулся и пошел по ЦП, к дальним дверям - а насчет встречи с отцом, сомневаюсь, что она состоится сегодня - 'бросил' он через плечо.

Идя на некотором отдалении за Юрой, с пустым рюкзаком, я спросил Николая, что за кошка между ними пробежала.

- Юра единственный в роду, кто умудрился настроить против себя весь род. Он не просто хам и грубиян, он тот, чьей смерти желают все, кроме твоего деда и отца. Хотя твой батя, думаю, с удовольствием запер бы его в темнице, до скончания веков.