Древолюди М бва - страница 3

Прямо там я испытал нечто похожее на шок. Низкая круглая долина простиралась подо мной, и холмы окружали ее, словно кольцо. Она была совершенно плоской, примерно две мили или меньше, и в ней не было ни единой травинки. Почва была грязно-серой. И посреди этого стояла странная структура, отливающая красным на солнце. Я никогда не видел ничего подобного. Сначала я думал, что это пирамида, потом я мог бы поклясться, что это был обелиск, но в следующий момент это выглядело как сфера. Я протер глаза и отвернулся, прикинув о том, что я знаю о миражах, затем вновь взглянул вниз, — там была странная вещь, блестящая красным металлом и постоянно меняющаяся.

Это было странное зрелище, но кое-что вновь удивило меня. Вокруг вещи рос ряд деревьев, может быть, двадцать или больше. Деревья различались по высоте, самое высокое слева от меня переходило к самым маленьким справа от меня. И каждое из этих деревьев выглядело как человек, стоящий на страже!

Волосы зашевелились на моей голове. Самое дальнее левое дерево стояло, как неуклюжий великан высотой в сто футов; правое больше походило на обычного человека. Между ними были другие деревья, увеличивающиеся в размерах. Никаких ветвей или листьев, как на деревьях, которые я знал — только по одной жуткой ветки свисало с каждого бока, и круглый нарост похожий на шишку был там, где должна располагаться голова.

Казалось, рябь холодного ветра поползла по мне, но я начал спускаться по склону, пока не достиг долины, и шагнул на порошкообразную серую почву. Я не знаю почему. Любопытство возможно. Или просто проклятое мужество, которое не дает вам ничего испугаться. Если ты однажды сдашься, ты умрешь.

Я остановился примерно в ста ярдах от деревьев, откуда хорошо мог их рассмотреть. Именно тогда я почувствовал приступ паники, потому что самое маленькое дерево посмотрело на меня глазами живого человека! Руки его свисали безвольно вниз. Остальные деревья росли ближе к большому, которое уже не казалось человеком, за исключением его огромных ветвей и пяти искривленных веточек, как пальцы, спускавшихся с конца каждой конечности.

А позади них было то странное сверкающее красным металлическое строение, которое постоянно изменялось, вот оно как пирамида, конус, шар — Бог знает, как это происходило на самом деле, я не могу сказать. Мне показалось, я увидел надписи на нем, но этого языка я не знал.

Желание убежать нахлынуло на меня, ужас от какого-то неизвестного зла охватил меня, но почему-то я продолжал стоять, бдительный и настороженный.

Я не видел, как он пришел. Может быть, он скрывался за деревьями или за этой металлической структурой. Я не знаю. Но вдруг он совершенно внезапно оказался в пятидесяти ярдах от меня, ужасно сморщенный чернокожий старик, с таким же нездоровым лицом, как серая земля вокруг, и с пустым взглядом в глазах. Более того, он шел прямо на меня, в этом не было никакой ошибки.

— Стой! — крикнул я и поднял свою винтовку.

Он даже не сбился с шага. В полном ужасе, я зарядил ему с двух стволов в грудь. Я видел, как пули впились в него, но он даже не дрогнул, и ни капли крови не появилось из странной плоти вокруг отверстий.

Затем я повернулся, чтобы бежать, а он обрушился на меня как ветер. Его тело было ледяным, его глаза были мертвы, как у трупа, и я знал, что столкнулся с чем-то за пределами самого страшного сна. Он не издал ни звука, в его мертвых глазах не сиял свет жизни или интеллекта, он двигался, как живая смерть, бездушный, неумолимый, его плоть была как лед, а сила невероятной.

Он бросился на меня сзади, но я согнулся и перебросил его вперед над собой. Я знал, что мое оружие бесполезно. Поэтому я прыгнул на него сверху и сомкнул пальцы на его горле. Но из этого ничего не вышло. Он словно не обратил внимания на мою хватку, но механически вертел вокруг своими руками, и вдруг мои запястья были схвачены.

Обезумевший от ужаса из-за этого монстра, которого ничто не могло уничтожить, я ударил ногой, вырываясь из захвата, затем вскинул руки, разбив ему лицо, и бросился головой вперед, нанеся удар в живот. Он рухнул, как мешок муки, но сразу же вскочил на ноги, словно распрямившаяся пружина.